Когда-то это была вовсе не кухня.
Но что же тогда? Склад? Стереозал? Вполне возможно. Одна из стен была совершенно гладкой, покрашенной более свежей, чем остальные, краской, на полу можно было заметить следы от кресел или диванов, когда-то стоявших там.
Когда-то здесь мог быть роскошный проекционный зал. Потом аппаратура испортилась и не было уже никого, кто знал бы, как ее исправить. Потом то же самое случилось с автоматической кухней.
Тогда зал переделали в обычную кухню, обслуживаемую людьми. Наверняка их становилось все больше и больше, по мере того, как портились сложные автоматические устройства. Продукты доставляли наверх летающие грузовики.
А что произошло, когда и они один за другим вышли из строя?
Луис вышел.
Наконец, ему удалось попасть в банкетный зал, и вместе с тем — к единственному источнику пищи. Там он и съел завтрак, состоявший из обычного кирпичика.
Он уже заканчивал, когда в зал вошел Говорящий с Животными.
Кзин, должно быть, умирал от голода. Он молча направился к своему скутеру, проглотил три кровавых кирпичика и только тогда обратился к Луису.
Он уже не был «резиновым кзином». За ночь белая пенорезина закончила свое лечебное действие и отвалилась, обнажив здоровую розовую кожу, конечно, если считать, что кожа здорового кзина должна быть именно розовой. Только местами виднелись серые утолщения свежих шрамов и фиолетовая сетка жил.
— Иди за мной, — приказал кзин. — Я нашел комнату карт.
16. КОМНАТА КАРТ
О важности этого помещения говорило уже то, что оно располагалось на самом верху замка. Луис тяжело дышал, утомленный подъемом — ему приходилось здорово напрягаться, чтобы не остаться позади. Правда, кзин не бежал, но шел гораздо быстрее, чем обычно ходит человек.
Когда Луис поднялся на последнюю ступеньку, Говорящий как раз открывал большую двойную дверь у вершины лестницы.
Когда Луис поднялся на последнюю ступеньку, Говорящий как раз открывал большую двойную дверь у вершины лестницы.
Через проем Луис заметил горизонтальный чернильно-черный пояс шириной около восьми дюймов, находившийся в трех футах от пола. Машинально он поднял взгляд в поисках такого же пояса, только светло-голубого цвета с прямоугольными черными тенями, и нашел его.
Стоя в дверях, он осмотрелся по сторонам. Миниатюрное Кольцо занимало почти все помещение диаметром около ста двадцати футов. Внутри макета был большой прямоугольный экран, установленный на вращающейся оси. В данный момент он был повернут к двери обратной стороной.
Вдоль стены размещались десять вращающихся шаров, отличавшихся друг от друга размерами и скоростью вращения. Все они имели одинаковый голубовато-зеленовато-белый цвет, характерный для планет земного типа. Под каждым из шаров находилась карта его поверхности в конической проекции.
— Я провел здесь всю ночь, — сказы кзин. — Мне нужно многое показать тебе. Иди сюда.
Луис хотел уже проползти на четвереньках под миниатюрным Кольцом, но в последний момент остановился, осененный неожиданной мыслью. Тот человек с гордым лицом, чье изображение украшало банкетный зал, наверняка не сделал бы этого, даже если бы находился в этом святом месте совершенно один. Луис двинулся прямо на Кольцо и прошел сквозь него, не чувствуя ни малейшего сопротивления: это была только проекция.
Он занял место рядом с кзином.
Прямоугольный экран окружали управляющие механизмы. Все ручки — большие, массивные — были отделаны из серебра, и все изображали головы животных. Все стенки и плоскости проникали друг в друга богато украшенными арками. Слишком красиво, подумал Луис. Неужели декаданс?
Экран действовал. Изображение напоминало вид на Кольцо из района черных прямоугольников.
— Я уже пользовался этим раньше, — сказал кзин. — Если не ошибаюсь… — он коснулся одной из ручек, и изображение метнулось им навстречу так быстро, что рука Луиса рефлекторно потянулась к несуществующей рукояти управления кораблем. — Я хочу показать тебе край Кольца. Ррр… чуть в сторону… — он коснулся другой резной головки, и изображение переместилось. Перед ними был край огромной конструкции.
Где-то должны были стоять телескопы, благодаря которым они могли наблюдать за этим зрелищем. Но где? Неужели на черных прямоугольниках?
Они смотрели сверху вниз на стены тысячемильной высоты. Изображение все время увеличивалось, не теряя при этом четкости. Сразу за горами открывалась черная пропасть Космоса.
Наконец Луис заметил линию серебряных точек, тянущуюся вдоль исполинского хребта. Этого ему хватило.
— Линейный ускоритель.
— Точно, — сказал Говорящий с Животными. — При отсутствии трансферных кабин это единственный способ перемещаться на такие расстояния. Наверняка именно на этом основывалась их система коммуникаций.
— Но он на высоте в тысячу миль. Лифты?
— Да. Шахты вдоль всего края. Например, вон там.
Тем временем линия точек увеличилась до размеров маленьких колец, размещенных через равные промежутки и наверняка невидимых снизу, поскольку их заслоняли колоссальные вершины. У одного из колечек можно было заметить тоненькую ниточку шахты лифта, исчезавшую в раскинувшемся ниже вершины слое облаков.