Был ли он туземцем, членом общества, в обычаях которого было бритье лиц и голов? А может, представителем иной расы, живущей на противоположной стороне Кольца? Ничто не указывало на то, что они когда-нибудь узнают это. Одно было ясно — правильное симпатичное лицо принадлежало человеку, причем человеку, привыкшему приказывать.
Луис смотрел вверх и старался запомнить это лицо. Тяжесть ответственности покрыли его многочисленными морщинами и отягчила глаза отвисшими мешками. Художнику каким-то необычным способом удалось передать эти детали в почти невесомой, обозначенной лишь несколькими линиями скульптуре.
Вероятно, замок был резиденцией правительства. Все указывало на это — трон, банкетный зал, необычные окна и, наконец, сам замок, снабженный независимым источником энергии. Но для Луиса самым важным было это лицо.
Они начали осмотр. Этажи соединялись дивно украшенными лестничными маршами, однако лестницы не двигались, поэтому небольшая экспедиция отправилась вниз, чтобы не утомлять себя подъемом. В самом низу они нашли спальню.
Бесконечные дни и ночи, проведенные в креслах скутеров, поспешная любовь, когда они позволяли себе роскошь приземлиться — все это привело к тому, что вид кровати подействовал на Луиса и Тилу почти гипнотически. Они остались в спальне, а кзин пошел дальше один.
Трудно было сказать, много ли еще удалось ему обнаружить.
Луис приподнялся на локте. В онемевшую руку медленно возвращалась жизнь, но он старался пока не шевелить ею. В антигравитационной кровати это совершенно невозможно, подумал он. Впрочем, хорошо, что есть хотя бы такая…
За одной из стеклянных стен спальни был высохший бассейн и белый скелет огромного бандерснатча смотрел на Луиса пустыми черными глазницами. Через такую же прозрачную стену по другую сторону спальни был виден город, раскинувшийся в тысяче футов под ними.
Луис прополз по кровати и упал на пол, устланный мягким ковром, цвет которого довольно неприятным образом напомнил ему бороды туземцев. Добравшись до окна, Луис выглянул наружу.
(Что-то нарушало остроту видения, будто слабое мерцание стереовизионного изображения. Он не осознал этого до конца, и все же это раздражало).
Под белым бесформенным небом город переливался всеми оттенками серости. Большинство зданий были достаточно высоки, но несколько из них затмевали своими размерами все остальные: их крыши поднимались выше основания летающего замка. Когда-то это было не единственное летающее здание — тут и там виднелись руины конструкций, весивших тысячи тонн.
Однако этот нереальный, как будто перенесенный из сна, замок имел свой собственный источник энергии. И в нем была спальня, достаточно большая, чтобы устроить в ней приличную оргию, с окном, через которое хозяин мог видеть своих подданных, как маленьких мошек, каковыми они и были в действительности.
Что-то едва заметное мелькнуло по ту сторону стекла.
Нить. Она зацепилась за торчащий карниз, но все еще падала с неба. Вероятно, она падала все время, пока ой смотрел на город, вызывая то самое слабое мерцание.
Понятия не имея, что бы это могло быть, Луис просто отметил необычное явление, как очередную загадку. Он лежал нагишом на мохнатом ковре и разглядывал бесконечно падающую нить.
Он лежал нагишом на мохнатом ковре и разглядывал бесконечно падающую нить. Он чувствовал себя в безопасности и хорошо отдохнул, пожалуй, впервые с тех пор, как на «Лгуна» обрушился ливень лазерного огня.
Черная нить падала на город огромными петлями. Она была довольно тонка, и разглядеть ее можно было с трудом. Как оценить ее длину? А как сосчитать хлопья снега в бушующей метели?
И в этот момент Луис понял, что это такое.
— Рад снова видеть тебя, — сказал он, чувствуя, что внутри у него все холодеет.
Это была нить, соединяющая черные прямоугольники. Та, которую они порвали.
В поисках завтрака Луис прошел пять этажей.
Разумеется, он не надеялся, что кухня будет работать. Он хотел попасть в банкетный зал, но ненароком зашел на кухню.
Это подтвердило его раннее предположение. Владыка является настоящим владыкой только тогда, когда имеет слуг — здесь их когда-то было без счета. Кухня была просто чудовищных размеров. Требовалась целая армия поваров, поварят, лакеев и мойщиков посуды, чтобы приготовить обед, подать его в банкетный зал, убрать посуду, вымыть ее, высушить…
Он нашел корзины для овощей, а в них — пыль и какие-то почерневшие, засохшие остатки. Нашел морозильную камеру, где когда-то висели туши мяса и которая сейчас была пустой и теплой. Нашел большой холодильник, все еще действующий. Возможно, часть продуктов, стоявших на его полках, все еще годилась в пищу, но Луис предпочел не рисковать.
Однако он нигде не нашел воды. Краны были сухими.
Кроме холодильника, он не заметил ни единой машины или устройств более сложного, чем автомат у дверей. В кухне не было ни регуляторов, ни термометров, нигде он не видел ничего похожего на жаровни и духовки. С потолка свисали связки высохших клубней, похожих на луковицы — приправы? Может, их использовали целиком?
Он уже хотел выйти, но напоследок еще раз окинул взглядом все помещение, и это позволило ему сделать важнейшее открытие.