— Если только они попробуют что-то знакомое.
— Верно. Многие расы пользовались длиной волны холодного водорода.
— Как, скажем, кдалтино. Они очень элегантно обнаружили нас.
— А мы очень элегантно их завоевали.
В Космосе радио звучит голосами звезд: тишина царит только на волне двадцать один сантиметр, очищенной неисчислимыми кубическими световыми годами холодного межзвездного водорода. Каждая мыслящая раса, желающая связаться с другими существами, воспользовалась бы именно этой волной. К сожалению, выбрасываемый дюзами «Лгуна» водород с температурой Новой глушил именно эту волну.
К сожалению, выбрасываемый дюзами «Лгуна» водород с температурой Новой глушил именно эту волну.
— Помните, — сказал Несс, — что наша орбита не должна проходить сквозь Кольцо.
— Ты повторял это много раз. У меня хорошая память.
— Мы не можем позволить, чтобы жители Кольца сочли нас угрозой для своего существования. Надеюсь, ты об этом не забудешь.
— Ты кукольник, и потому не веришь никому и ничему.
— Спокойно, спокойно, — утомленно прервал их Луис. Эти придирки были развлечениями, без которых отлично можно обойтись. Он направился в свою кабину, чтобы поспать.
Шли часы. «Лгун», перед которым бушевало плазменное пламя, все медленнее падал к таинственной звезде.
Во внимательные глаза инструментов не попадал ни один модулированный луч света. Жители Кольца либо до сих пор не заметили «Лгуна», либо не пользовались лазерами в качестве наблюдательных приемопередающих устройств.
Эту неделю Говорящий часто проводил свободное время с людьми. Луис и Тила полюбили его кабину. В ней царила несколько большая гравитация, стены украшали голограммы, изображающие желто-оранжевые джунгли и старинные таинственные крепости, а в воздухе плавали острые непривычные запахи чужого мира. В своей собственной кабине они могли видеть сельские пейзажи и океанские поля, наполовину покрытые генетически укороченными водорослями. Кзину это нравилось гораздо больше, чем им самим.
Как-то они попытались даже поесть вместе, но кзин ел как оголодавший волк, а кроме того, жаловался, что их пища пахнет подгоревшим мусором, и затею пришлось бросить.
Сейчас Тила и кзин разговаривали вполголоса за одним концом стола, а за другим Луис вслушивался в тишину и приглушенный звук работающих двигателей.
Он уже привык к тому, что его жизнь зависит от четкой работы системы искусственного тяготения. Его собственная яхта могла выдержать перегрузки порядка 30 «же», правда на ней не было слышно работы двигателей.
— Несс… — прервал он мурлыканье рукотворных солнц, пылающих за стеной корабля.
— Да, Луис?
— Скажи, что ты знаешь о гиперпространстве такого, о чем мы не имеем понятия?
— Не понимаю.
— Гиперпространство пугает тебя. Зато полет на колонне солнечного огня — нет. Вы построили «Счастливый Случай» и, значит, должны знать о гиперпространстве такое, чего не знаем мы.
— Возможно, все именно так, как ты говоришь.
— Тогда скажи, что это? Если, конечно, это не тайна.
Тила и Говорящий прервали беседу. Уши кзина, обычно почти невидимые, развернулись двумя прозрачными оранжевыми зонтиками.
— Мы знаем, что в нас нет ничего бессмертного, — сказал Несс. — Я не говорю о твоей расе — не имею права. В нас же нет никакой бессмертной частицы. Наши ученые доказали это уже давно. Мы боимся смерти, потому что знаем — это конец.
— И?..
— Корабли уходили в гиперпространство и исчезали. Ни один кукольник никогда не приблизился бы к области действия аномалии, и все же корабли не возвращались. По крайней мере тогда, когда на борту были экипажи. Я верю инженерам, которые построили «Лгуна», значит, верю и генераторам искусственной гравитации. Они нас не подведут. Но даже наши инженеры боятся гиперпространства.
Потом пришла «ночь», которую Луис кое-как проспал, а за ней «день», во время которого Луис и Тила пришли к выводу, что не могут больше смотреть друг на друга. Тила не боялась, и Луис подозревал, что никогда не заметит у нее ни малейших признаков страха. Ей было просто ужасно скучно.
В тот вечер «Лгун» повернулся на 180 градусов. Звезда, цель их путешествия, величественно выползла из-за кормы: белая, менее яркая, чем Солнце, окруженная узкой, местами голубой, ленточкой.
Звезда, цель их путешествия, величественно выползла из-за кормы: белая, менее яркая, чем Солнце, окруженная узкой, местами голубой, ленточкой.
Все столпились за спиной Говорящего, следя, как кзин включает экран телескопа. Он нашел голубую ленту внутренней поверхности Кольца, коснулся выключателя…
…и почти сразу разрешилась одна из мучивших их загадок.
— Там что-то на краю! — сказал Луис.
— Держи это на экране, — приказал кукольник.
Грань Кольца увеличивалась все сильнее, вдоль края виднелась стена, тянувшаяся перпендикулярно к его поверхности, в сторону Солнца. Они видели ее наружную, темную поверхность на фоне голубого пейзажа. Низкий барьер, но низкий только в сравнении с размерами Кольца.
— Если его ширина составляет миллион миль, — вслух считал Луис, — то стена должна быть, по крайней мере, тысячу миль высоты. Что ж, теперь мы знаем, как там удерживается атмосфера.
— А этого хватит?