— Злодей! Надеюсь, хоть один танец любви мне подаришь, прежде чем своей железкой ржавой проткнёшь?
— И вовсе не ржавой, — Айлекс покосился в сторону, где на камне лежал преобразившийся отцовский меч. Непостижимым образом металл сейчас впитывал в себя лунный свет и легчайшие дуновения ветерка. Закрывались выщербины, выправлялись вмятины, а сам клинок сильнее озарял внутренним сиянием медленно плывущие по лезвию узоры.
— Но вообще, я тебя побаиваюсь, Мирдль.
— Но вообще, я тебя побаиваюсь, Мирдль. Ты слишком красивая. Слишком большая у тебя сила. И ещё, ты очень плохая девочка, — видя, как на последний аргумент красавица вновь недоумённо изогнула соболью бровку, нехотя добавил. — А то я не видел, как на лужайке вы с Веллини и ещё одной нимфой сладко резвились…
Мирдль фыркнула и вновь зарылась носом в его волосы.
— Подумаешь! В монастырях Заозёрья этим почти все монашки пробавляются. Не хочу даже думать, чем забавляются в мужских… Да и что плохого в том, что я научила девчонок и подарила им немного радости? Ты же, гадкий мальчик, в нашу с Веллини сторону не смотришь… — она призадумалась, закусив заслуживающую куда более ласкового обращения губку, а потом усмехнулась. — Правда, последнее время и на других не клюёшь — и тут кроется наша маленькая надежда.
Это было изумительное ощущение. Молодая женщина, прекрасная как утренняя заря, желанная как сама жизнь. Чудесным образом сумевшая объединить в себе высшую красоту человеческого рода и в то же время многие его пороки — да круто замесить всё это с грацией и простодушием изящной дриады. Взрывоопасная смесь — как сказали бы в другом месте и в другие времена. И вот это чудо подлунного мира вольготно развалилось оперевшись на грудь Защитника и ласкало парня так, что у того уже едва хватало выдержки.
— У-у, бука… — Мирдль урвала себе ещё один нескромный поцелуй. Вздохнула счастливо, мурлыкнула. — И что я в тебе, дуралее, нашла?
Она поёжилась счастливо, когда ладонь парня чуть смелее приласкала её, а прошедшиеся по изгибу шеи губы выгнали на спинку толпу сладких мурашек. Мурррр! Затем вздохнула.
— Слушай, я чуть не забыла. Помнишь ту хрустальную корону, что ты урвал у гоблинов и приволок вместе с отцовым мечом? Мне для дела надо…
Айлекс вздохнул. Подёргал легонько за девичье ушко, взъерошил душистые волосы. Странно — доселе она позволяла последнее одним лишь ветрам.
— Ну вот так! Взяла и испортила всё удовольствие, — деланно сердито отозвался он чуть хрипловатым от вполне понятного волнения голосом. — Я же говорил — плохая девочка…
Однако Мирдль ничуть не купилась. Засмеялась серебристым колокольчиком в ночи, щедрее одарила вкрадчивым и шелковистым прикосновением прохладной теплоты девичьего тела. Потёрлась кончиком носа о его, улыбнулась лукаво и в то же время простодушно, как умеют немногие.
— Ну, я за тебя всерьёз возьмусь после нашей победы, гадкий мальчик, — в полушутку-полусерьёз пообещала она, пытливо всматриваясь в отражения звёзд в его глазах.
Вместо ответа Айлекс молча потеребил и поиграл перед ясным девичьим взором маленьким невзрачным камушком, что носил предпочитая всем иным амулетам. Мирдль застонала от собственной недогадливости, хихикнула, а затем легонько, досадуя на себя, хлопнула Защитника по груди.
— Могла бы и сама догадаться — тьфу, глупышка! Где ж ещё быть хрустальной короне, кроме как в водопаде Тысячи Радуг? У-у, Великого Леса на тебя нет… — она посерьёзнела. Некоторое время задумчиво и внимательно смотрела отсюда, с вершины холма, на редкие огоньки раскинувшегося вокруг бухты города, затем вздохнула.
— Ладно, я понеслась дальше. Граф сказал, что порт и жилые кварталы пострадать не должны — придётся мне лично проконтролировать твоих засланцев. А уж храмы, банки и дворцы разноси, гадкий мальчик, делай там что хочешь со своими лесными бестиями.
Она осторожно, словно первый раз пробуя на вкус, испила с его губ прощальный поцелуй. Шепнула на ухо, чтоб кое-кто берёг себя — А не то у-у! Покусаю! — и с хорошо различимым вздохом сожаления поднялась, буквально заставляя себя оторваться от парня. И, миг-другой понежившись в тёплом ветерке с моря, лёгким шевелением плеч обзавелась цветочной туникой, да и исчезла бесшумно в ночи.
И, миг-другой понежившись в тёплом ветерке с моря, лёгким шевелением плеч обзавелась цветочной туникой, да и исчезла бесшумно в ночи.
Взбудораженный, полный нежных и самых противоречивых чувств, Айлекс некоторое время приходил в себя. Облизнул с губ её аромат — тонкий, дразнящий. Смущённо улыбнулся своим непростым мыслям и приподнялся. Да, не пришло ещё время решать личные проблемы… а всё же, отбрасывать посторонние мысли не пришлось — восприятие само расширилось едва не на всю округу, накрыв незримым облаком внимания и окружившее Тарнак войско графа да всех тех кто нынче встал под его знамёна, озабоченно сгустившиеся тени святых воинов на стенах.
И затаившиеся в самом городе отряды лесных существ — всех, чьи боевые качества не вызывали сомнений. Медведи, дикие кошки всех мастей и размеров. А в кустах городских скверов на удивление смирно затаились до поры волки. И даже Старый Змей впервые за много лет оставил свои катакомбы заброшенных шахт и с загадочным блеском в чёрных глазах неподвижно разглядывал засыпающий город, обвив шпиль старой заброшенной башни над площадью Менестрелей. А уж лесных воителей нынче в городе видимо-невидимо. И каждый добросовестно прикидывается обычным деревом… вон, ухмыляющийся в зелёные усы внук Повелительницы посреди парка для маскировки даже расцвёл совсем как липа — а под его густой сенью со сладким неистовством милуется парочка…