— Сегодня днём я робко доверила свой дух могучим и никогда не утихающим ветрам. И верные братья Хранителя вознесли меня в такие горние выси, что я смогла оттуда внимать истине, а теперь и исполнить возложенное на меня поручение.
— Сэр Вильям, которого мы привыкли и ещё долго будем называть графом, — мягко и в то же время торжественно обратилась она к старому вельможе, называя его на «ты» — пред ликом вечности все равны. — Ты прожил долгую и столь славную жизнь, что тебе как одному из очень и очень немногих, дано право выбора.
Она глубоко и неслышно глотнула воздуха. Перевела дух и тут же продолжила, не позволяя тишине опять выползти из углов.
— Ты можешь пойти обычною Тропой Воина — вечный бой и охота в Вальхалле, когда каждый рассвет ты будешь просыпаться обновлённый, чтобы вновь предаться забавам и пирам. Но открыт для тебя и другой путь… смутный и полный нешуточных опасностей.
Мирдль зябко поёжилась под льняной робой и храбро продолжила вещать неслыханное доселе.
— В благословенных небесных садах тебя давно ждёт голубоглазая красавица. Та самая, что до сих пор не даёт равнодушно биться твоему храброму и горячему сердцу…
— Анна… — голос заблиставшего очами и даже сделавшего усилие приподняться вельможи на миг прозвучал прежней молодостью.
— Да — Анна, — мягко кивнула Мирдль, не давая себе заплакать от обжигающего душу незримого пламени. — И ты можешь предстать перед нею вечно молодым и полным сил, и быть всегда с нею, если…
Как сердце старика не выскочило из груди от этих слов, не знал и он сам. Но старый граф сдержался, впившись в молодую женщину блистающим взором.
— Но для того тебе придётся рискнуть всем — даже бессмертием своей души, — жрица едва удерживала сознание на краю душной пропасти забытья — только тут можно полнее постичь и изведать помысел божий. — В тёмных и мрачных безднах вновь зашевелились могучие демоны, и первый из рода, Эверард, нынче опять скликает воинов своего десятка под знамёна Хранителя.
Но старый граф сдержался, впившись в молодую женщину блистающим взором.
— Но для того тебе придётся рискнуть всем — даже бессмертием своей души, — жрица едва удерживала сознание на краю душной пропасти забытья — только тут можно полнее постичь и изведать помысел божий. — В тёмных и мрачных безднах вновь зашевелились могучие демоны, и первый из рода, Эверард, нынче опять скликает воинов своего десятка под знамёна Хранителя. И ты можешь занять место простого солдата — в небесном воинстве.
Собравшиеся молчали, потрясённые столь грозными откровениями. А Мирдль выдержала паузу, давая всем осознать новость и чувствуя как часто и гулко колотится её сердце, а затем собралась с силами и продолжила.
— Битвы с падшими никогда не были лёгкими, а победы бескровными. Победитель получает всё, — чуть более жёстко, чем намеревалась, произнесла она. — Но проигравший или погибший в том сражении также теряет всё — и навсегда попадает во власть тёмного бога подземных бездн.
Тишина воцарилась такая, что за чёрными окнами замер даже свет Селены. Казалось, весь мир сжался, затаив дыхание, в трусливом ожидании — на что же решится этот костлявый, пропитанный неведомым ядом старик?
Сухой смешок, едва не сменившийся кашлем, прозвучал из уст откинувшегося на атласные простыни человека. Он смеялся, озорно как раньше прищурив глаза, и в уголках выцветших ресниц даже блеснула алмазным блеском слезинка. И на удивление тихо и бесцветно прошелестел голос:
— Плохо же вы меня знаете, если сомневаетесь в моём выборе…
— Я лично не сомневаюсь, отец, — леди Эвелинн опомнилась первой. Она пожала плечами, отчего её рюши тихо зашуршали. — Но как я поняла — необходимо… озвучить?
И старый граф, который хоть и передал титул и земли сыну, но по-прежнему оставался первым дворянином пограничья, дал клятву перед лицами присутствующих и незримыми взглядами задумчивых богов. Да такую, что даже в озарённой свечами опочивальне чувствовалось, как демоны в аду трусливо скорчились от сжигающего их страха и бессильной ярости. Вот уж — кому дана такая сила здесь, тот будет некротим телом и духом и там…
Людей и лесных существ разметало по просторной опочивальне словно бесшумным ударом молнии. Души обожгло сухим жаром яростной, грешной и святой человеческой души. И не было сейчас силы, способной сравниться с сиянием истины.
На ногах удержалась лишь грустно-задумчивая Веллини. Она склонилась к ложу старого графа, всмотрелась в стекленеющий взор. Бережно, бесконечно нежно погладила разметавшиеся по подушкам седые волосы — и в тот миг, когда освободившаяся от земных оков сущность рванулась прочь из бренного тела, дриада прильнула к бледным устам и приняла в себя последний выдох великого человека.
Храбрая лесная дева замерцала нестерпимым блеском. Содрогнулась, застонала еле слышно, выгнулась волной в руках подхватившихся и поддержавших её Весини и леди Эвелинн. Бесшумный шторм страстей человеческих бушевал в столь хрупком сосуде, с яростным рёвом бьясь в пределы нового вместилища и наполняя всё существо новым светом — и новым смыслом.
А с другой стороны широкого ложа поднялся бледный и зажмурившийся сэр Роджер. Он рванул неверной рукою ворот. Брызнули пуговицы — а может, то отлетели прочь последние страхи и сомненья? Неслышным жаром окутался он, вздрогнул. И когда всё утихло, изумлённые взгляды, вперившиеся в него, сменились улыбками. Таинство свершилось! Вот оно, то самое, непонятное никому и всё же явное — произошло прямо на глазах и при засвидетельствовании многих.