— У нас нет вашего человековского обычая — устраивать могилы, — Весини покачала головой. — Токи подземных вод, соки деревьев разнесли его по всей роще. И сейчас Альфред смотрит на вас со всех сторон…
У ног троицы простиралась крохотная поляна, откуда даже сейчас, спустя два десятка лет, потягивало тленным холодком старого орочьего шаманства. Никто не испытывал желания прогуляться тут — лишь неугомонная феечка описала небольшой круг. Но поёжилась и предпочла вернуться на плечо хранительницы рощи.
— А здесь, на берегу ручья, я и приняла в себя последний вздох воина, спасшего все эти земли. И здесь, по прихоти богов, непонятным мне образом, во мне… — дриада замолчала, и в глазах её плескалась улыбка.
Мирдль молча обняла её.
— Спасибо, сестра… — она расстроганно шмыгнула носом и посмотрела на Айлекса, что в костре неподалёку уже запекал неосторожную, жирненькую горную куропатку.
Не то, чтобы он был настолько уж толстокожим — просто уже слышал эту и другие истории. Да, папик был сильный воин и хороший человек. Но он умер в бою, как и подобает воину. Сделал своё дело и победил, хоть и заплатил за то своей жизнью. Он умер, чтобы мы жили — так давайте жить!
Вот мы и живём… ага!
— Мири, завтрак готов, — хоть Весини и не употребляла мяса, но чистой воды и пригоршню берёзового сока из ладони сына выпила с удовольствием.
А потом махнула им рукой — сидите — и сама закопала под деревом птичьи косточки. Мирдль уже знала этот не обычай — закон — и не таращилась недоумённо, как в первый раз. А потому только отхлебнула немного сока да окунула в ручей феечку, что вся опять облилась сладким сиропом молодых побегов.
— Цветочная фея должна быть чистюлей и примером для остальных! — назидательно заметила она в ответ на бульканье и возмущённые вопли трепыхающейся тёзки.
Та в ответ не смогла даже найти, что и возразить. Но уселась на лист папоротника с таким задумчивым видом, что с трёх шагов становилось видно, что малявка обдумывает план мести. Коварной и изощрённой. Но скорее всего, неосуществимой — ибо до замка рукой подать (по меркам лесного народа), а стало быть, времени не останется. Поручение озёрной феи выполнено… жаль только с дракошкой расставаться. Феечка с сожалением подумала, что напрасно она не такая нетерпеливая, как её подружка Мэйдэй. И что надо было давно уступить милым и желанным ухаживаниям серебристого красавца…
— Мирдль, ты ничего не забыла? — ласковый голос парня вырвал женщину из раздумий.
С высоты одной из гор виден был весь замок Эверардов — издали маленький и красивый, как детская игрушка. Женщина знала, что у графского рода есть города, несколько других крепостей. Но отчего-то все правители предпочитали именно этот, стоящий в горах замок.
Да, они правы, наверное…
— А что? — она не удержалась и ласково потёрлась щекой о плечо Айлекса.
Э-э, падший побери — он уже оделся, и щека вместо гладкой и приятной кожи встретила сухое шуршание одежды. И в самом деле, стоит облачиться — к хорошему привыкаешь легко. Но люди не поймут… Мирдль споро надела ощутимо болтающуюся на ней одежду.
— Знаешь, она уже стесняет меня. Без неё лучше, — вздохнула женщина.
Поводила руками, даже присела пару раз, чтобы хоть немного привыкнуть снова к полузабытому ощущению чужого, мёртвого материала на себе. Цветочная туника, которая не стесняет и не мнётся, сама заращивает дыры и согревает даже в лёгкий морозец, которую объяснила ей Весини, куда лучше. И Мирдль с неудовольствием подумала о тесноте, вони и грязи человековских жилищ. Человековских? Быстро же она стала лесной жительницей. Ну да — ведь очень старалась понять. И не просто понять быт и образ жизни почитающих Силу Жизни, а проникнуться, стать одной из них. Что ж, почти удалось — и теперь придётся возвращаться.
А ведь, ещё не поздно поднять глаза, утонуть ими вновь в синем взоре стоящего рядом парня. Повернуться спиной к этому замку — и уйти с Айлексом домой.
Однако нет, не сейчас. Ещё много предстоит сделать, чтобы иметь полное право назвать… но не стоит загадывать, милочка.
Глава 6
Последнее время замок всё более и более тяготил Айлекса. Давящий со всех сторон камень. Угрюмая недвижная стылость равнодушных глыб — и мёртвое дерево. Странно, почему остальные не чувствуют этого? Да нет, чувствуют… недаром используют мощные слои казематной кладки лишь для защиты от метательных снарядов врагов. Просто привыкли, пропитались духом этого странного и угрюмого места. Вон, даже жизнерадостная леди Эвелин и обе её дочери — хоть и отличаются красотой… но нет-нет, а проскальзывает в них какая-то прозрачная бледность.
Он уже отвёл терзающуюся сомнениями Мирдль к покоям, выделенным для святой братии, чуть официально препоручил её попечению нового проповедника, брата Тавира — моложавого, статного, с внимательным взглядом из-под чёрных бровей, странно смотрящихся при его густых поседевших волосах.
Но нынче замок немало озадачил его. Цветущий сад — других слов просто не находилось, глядя, слыша и обоняя всё это великолепие. Лесные воины, нимфы и духи… здесь? А неплохо ведь — и явно не без соблаговоления деда. И совсем уж доконало его зрелище чопорно поджавшей губы тётушки Эвелин, что сидела у колодца рядом с дриадой и под её чутким и слегка насмешливым руководством осторожно, луковицей горного тюльпана сводила синяки с плеча молодого солдата.