А затем присмотрелся своим ещё не доступным пониманию Мирдль естеством и удовлетворённо кивнул.
— Был орк… Так вот, можешь уже сегодня спать в удобстве, тепле и безопасности. Но мне бы хотелось, чтобы последнюю ночь в лесу ты провела в особой, священной роще.
На вполне резонный вопрос, чем же для Айлекса особенна та роща, последовал неожиданный ответ.
— Она ровно на девять месяцев старше меня.
Следует признать, что Мирдль всегда обладала быстрым умом. Оторвавшись от дерева уже сытой и почти отдохнувшей, она мягко спросила:
— Хранительница той священной рощи не просто дриада — а твоя мать? Там покоится твой отец? Там ты появился на свет? — дождавшись трёх кивков, она осторожно взяла парня за руку.
Оторвавшись от дерева уже сытой и почти отдохнувшей, она мягко спросила:
— Хранительница той священной рощи не просто дриада — а твоя мать? Там покоится твой отец? Там ты появился на свет? — дождавшись трёх кивков, она осторожно взяла парня за руку. — Веди, Защитник — от такого я не откажусь даже ради благ и удобств всех замков, какие только и есть.
Душераздирающе зевающая феечка испросила разрешения — и умотала вперёд. Уже почти в полной темноте они вскарабкались на плоскогорье, где впереди росли вековые сосны и у их подножия терпеливо дожидалсь стройная фигурка одинокой дриады. А когда Весини оказалась совсем близко, Мирдль с удивлением заметила у её ног бесформенно сложившегося орка с торчащей из спины стрелой. На кончике оперения сидела Мири с видом воплощённой скорби — и подперев голову рукой, грустно роняла с другой одинокие искорки света.
— Надо же, — грустно отозвалась дриада. — Ещё пару-тройку шагов, и он бы…
— Не надо о дурном, мам, — сын оказался более практичен.
Коротко чмокнув и обняв мать, он легко выдернул проделавшую невообразимо длинный и извилистый путь стрелу. Воткнул глубоко в подлесок, вынул — и уже абсолютно чистую вернул в колчан за плечами. Равнодушно перешагнул через труп и забыл о нём. Улыбнулся при виде женщин, осторожно поприветствовавших друг дружку строго по древним обычаям дриад. Если Мирдль делала это чуть замедленно — не ошибиться бы на первый раз! — то мать удивлённо и с лёгкой улыбкой.
— Не ожидала такого от женщины человеков — честное слово, — она коснулась болтающегося на груди Мирдль знака Хранителя. — Тем более, от носящей такой символ. Но — тебе я вдвойне рада.
И уже чуть более строгим и нейтральным тоном промолвила что-то уж совсем непонятное:
— Добро пожаловать домой, дети мои…
«М-м-м? Айлекс?»
«Не-а, не знаю»
«Ох, молодёжь — да куда вы друг от друга денетесь…»
Утро упало на горную равнину ненамного позже, чем заалели сурово взирающие вниз макушки вокруг. Озарились долгожданным светом сосновые кроны, затем медный свет пополз вниз — и вот он уже заглядывает под глаза счастливо жмурящейся Мирдль.
Она потянулась, с наслаждением ощущая своё здоровое, крепкое и ловкое тело. Надо же — ещё три седмицы тому все, да и она сама считала себя красавицей. А кто же она тогда сейчас? Полубогиня? Мечта? С такими мыслями она потянулась руками чуть вперёд перед собой, откуда чуть пахло теплом и Айлексом… но неожиданно для себя обняла Весини, которая на ночь не стала в бестелесном виде прятаться в одну из сосен, а коварно влезла меж людей, лакомясь теплом и аурой тока горячей крови с обеих сторон.
Дриада проснулась мгновенно и с визгом стала отбиваться. Мирдль открыла глаза и окончательно проснулась на миг позже. И, осознав свою ошибку, от хохота упала обратно, от избытка чувств даже колотя пятками по земле. Но дриада не обиделась и смеялась с нею на пару, вторя мягким и певучим голоском.
Последним проснулся Айлекс. Ещё мутными спросонья глазами посмотрел неодобрительно на женщин, проворчал что-то нелестное насчёт некоторых, что своей трескотнёй не дают спать порядочному усталому солдату — и на полном серьёзе вознамерился перевернуться на другой бок да продолжить своё столь бесцеремонно и звонко прерванное занятие. Однако обе женщины переглянулись — и снова улыбнулись.
— Он щекотки боится… вот тут, — лукаво шепнула Весини, и на пару с коварной Мирдль атаковала с другой стороны.
Ой! Ой-ой! Тут и не захочешь, а проснёшься. Правда, Айлекс не стал спросонья ни отрывать руки-ноги, ни откручивать головы. Лишь обнял обеих женщин, приласкал (одну гораздо более скромно и почти целомудренно) и только потом соизволил открыть один глаз.
Лишь обнял обеих женщин, приласкал (одну гораздо более скромно и почти целомудренно) и только потом соизволил открыть один глаз.
— Раз, два… эй, а где феечка? — он чуть встревоженно открыл уже оба глаза — но малявка уже летела откуда-то из кустов, вся точно такая же сонная, но уже перепачканная утренней цветочной пыльцой. И зевающая вдобавок.
— Да здесь я-я-а-ахх, — проворчала-зевнула она и тут же уселась на ветку. Поворочалась, устраиваясь поудобнее — и уснула опять. Шлёпнулась вниз, на лету подхватилась и завопила на всю рощу:
— Да что ж такое творится? Отчего тут так хорошо и спокойно?
Весини деликатно промолчала, люди тоже, а потому Мири сконфуженно повесила нос.
— Ну ладно, ладно-о-а-ай, поняла я-я-а-ай! — она полетела умываться, душераздирающе зевая на ходу, и строенный хохот полетел ей вдогонку.