Нет, это невозможно описать, это надо видеть. И слышать. Справа сверху, чуть ли не с самого неба, с кристально-прозрачных скал вниз извергалась целая река. С рёвом она устремлялась вниз, попутно грызя ещё несколько утёсов чистого хрусталя. Дробилась на струи, кичась своей неутолённой яростью — но лишь внизу неутомимо месила белопенную гигантскую шапку, вздымая мельчайшие водяные брызги и тот самый, издали разящий наповал грохот.
А слева подсвечивало вечернее солнце — и каждый поток, каждая струйка и каждая грань прозрачных скал оказались пронизаны яркими лучами. Радуги плясали и плыли в чуть затуманенном водяной пылью воздухе действительно тысячами. Маленькие, большие и совсем крохотные, загнутые чуть ли не в колечко и почти прямые — они плодились, множились непрерывно и тут же сливались обратно в важные, иногда успевающие раскинуться в полнеба призрачные мосты. По сравнению с ними радужные трепыхания феечки казались крохотной незаметной каплей в бушующем сиянии исступлённой красоты.
«Это прекрасно…» — сердце Мирдль впервые в жизни сладко защемило от созерцания такой красоты. И действительно — здесь её оказалось столько… столько, что душа попросту не умещала её всю и выплёскивала обратно лёгкими и чистыми слезами — будто в этом месте воды было в недостатке.
И всё же она нашла в себе силы отвернуться на миг, приподняться на цыпочки и запечатлеть на устах Айлекса мягкий, не затуманенный неподобающими устремлениями поцелуй благодарности. А феечка благоразумно сделала вид, что ничего не заметила. Да и то, тут хоть ори, хоть свисти, хоть ногами топай — всё едино.
Сколько прошло времени, не знал никто. Но садящееся солнце наконец сместилось в сторону и прекратило заглядывать слева в длинное и узкое ущелье. Разом потемнело, мир потускнел и стал серым, скучным — и невыносимо сырым. Разом ощутив, как она продрогла, Мирдль ещё раз окинула взором потерявшее своё великолепие зрелище — и вопросительно взглянула в лицо парня, к которому давно прижалась.
«Всё? Пошли?»
«Тебе туда…»
О боги! — рука Айлекса указывала прямо с этого обрыва — и вниз. Ах, ну да, понятно… ещё одно испытание.
Ах, ну да, понятно… ещё одно испытание. И Мирдль, желая только одного — побыстрее покончить с этим да избавиться от пробравшей до костей холодной сырости, храбро шагнула с края…
Привет, вот и я!
Наверх она взлетела хохочущая и разрумянившаяся. Ох и западный ветер, ох и шалун! Он держал Мирдль мягко и в то же время нескромно, лаская нежно, легко и в то же время бесстыже — э-э, нет, дорогуша! А то я потом ни за что не отвечаю…
«Лови меня!» — и улыбающийся Айлекс уже так и сделал на свои протянутые руки. Хотя мокрый, пропитавшийся влагой комбинезон холодил кожу и лип к ней, но по крайней мере, ветер прекратил свои нескромные поползновения и улетел, ничуть не обидевшись на отказ. А парень уже шагал, неся на руках свою летунью, а на плече обоих непривычно притихших малявок.
Давно уже осталось позади узкое ущелье, ведущее от наблюдательного уступа, а он всё так же молча нёс своих, петляя меж деревьев-великанов. И в один прекрасный момент, едва дракончик и феечка в судорожном прыжке успели занять свои места, он нашёл нужный путь.
«Ещё чуть… этут тень пропустить, это в долину старой битвы… а вот это как раз то, что нужно… ой!»
В вечерние сумерки под сенью обычного леса вывалились шумно, с колотящимися сердцами и срывающимся на сладостный стон дыханием — Мирдль не упустила ни единого мига, вырвавшись из-под недрёманой опёки несносной феечки. И сейчас она с сожалением оторвалась от губ так и несущего её на руках парня, заслышав над ухом язвительный и беспощадный голосок.
— А если бы он заблудился? Чем ты думала, Мирдль?
Женщина кое-как отдышалась, чувствуя как сладко плывёт под ногами земля и как медленно из головы уходит сладкий туман. И всё же она открыла глаза, благоразумно не делая попытки выбраться из обвивающей её за талию руки.
— Тебе сказать, маленькая феечка, какой частью тела я думала? Или ты всё же помолчишь?
Мири живенько захлопнула рот и даже надулась. Но не успел бы кто-нибудь из присутствующих сосчитать и до десяти, как малявка не выдержала и расхохоталась, роняя драгоценные звёздочки в сгустившемся вечернем полумраке.
— Ой, не могу — ты язва почти как я! И ты мне нравишься!
«Главное, чтобы Айлексу нравилась» — и Мирдль совсем неделикатно показала феечке язык. Знай наших!..
По сторонам мелькали поросшие лесом пологие горы. Оставались позади ручьи и поляны, наползающий вечерний туман уже затопил низины, оставив островками лишь путь неслышно петляющей меж деревьев почти бестелесной парочки. И в конце концов Мирдль не выдержала:
— Куда мы летим, Айлекс?
Обняв старую берёзу, она жадно дышала, в то же время чуть-чуть, понемногу беря силу из ласково предоставленного деревом потока. Главное — не жадничать и не перестараться, а то и засохнет…
— Мы можем свернуть и уже к ночи быть в замке Эверардов, — голос парня оказался неожиданно серьёзен. Он всмотрелся вдаль, заученным движением вскинул лук, выстрелил куда-то вперёд. — Орк. Сумел удрать от патрулей и теперь пробирается к своим.