— Иэх-ха! — парочка с восторженными воплями и алыми искрами из пасти закружилась по просторной опочивальне.
Сэр Роджер с круглыми от удивления глазами машинально почесал то место своей руки, где чуть зудением отозвался его собственный знак. Но тут оказалось, что за оконным стеклом в комнату с нетерпением и вожделением глазеет целая орава этих очаровательных и болтливых феечек. А ведь, в горном замке вдоволь сыновей-внуков-бастардов графа…
Однако, старый вельможа хоть и удивился несказанно да тоже улыбался, глядя на воздушное хулиганство родового знака, доселе считавшегося просто причудой богов, головы не потерял. Он тут же донельзя официальным голосом поручил своему старшему сыну организовать всё — и заключить с цветочными феями самый настоящий, тайный политический договор. Представляете? Распределить всех носящих родовой знак Эверардов по феям и так далее. И не последнее дело сыграла оговорка, что отныне кухни, погреба и оранжерея замка всегда открыты для цветочных фей из Туманного Леса.
Слуга опрометчиво открыл окно, повинуясь властному, еле заметному непосвящённым знаку графа. И вместе с утренней свежестью в опочивальню влетел целый вихрь живых цветов — иных слов просто не находилось, глядя на это чудо.
А маленькая Мирдль, доверчиво сев на плечо старого графа, уже шепталась с ним о всяком-разном. Узнав, что за Айлексом ухаживает не просто дриада, а примчавшаяся на зов Хранительницы Озёр сама матушка, Весини, дед целиком и полностью поддержал идею. Правда, призадумался после известия, что святая сестра и Айлекс проявляют друг к другу внимание куда более тонкое и непонятное, нежели просто желание незатейливо покувыркаться.
— Говоришь, фея Айси отнеслась к той благосклонно? — тут маленькая феечка похолодела, осознав какого уровня тайны она разбалтывает, но всё же подтвердила и даже пообещала почирикать с Хранительницей в ответ на просьбу устроить тайную встречу с нею самого графа.
Да и сэр Роджер, не проявляющий особого интереса к воинским увлечениям отца, но предпочитающий при полной поддержке супруги дела хозяйственные, уже организовал в малой трапезной то ли пир, то ли праздник. Тем более, что обитатели замка и даже слуги оказались просто очарованы маленькими болтушками. И когда в трапезную под звуки дворянского марша соизволил войти самолично их сиятельство с чинно восседающей на его плече Мирдль при донельзя сияющей и довольной мордашке, то всех проняло — ух как!
Ведь не просто первая встреча лесного народца и людей — и не просто случайный праздник. Это маленький шаг, заставивший немного измениться весь большой мир. И отнюдь не страдающая отсутствием сообразительности Мири не раз и не два почёсывала себя пониже спинки, пытаясь представить, во что всё это выльется завтра.
Или потом. Но поглядев на серебристого дракошку сэра Роджера (если кто забыл — не сегодня-завтра будущего графа Семигорья), которого за листом фикуса уже откровенно и чуть ли не взасос целовала её собственная сестрица Лот, маленькая феечка положилась на свою женскую мудрость и интуицию, не отравленную меркантильностью и политическим расчётом.
А кто его знает — может, малявка и права?
Правда, не худо было бы спросить о том саму Айси, славящуюся среди лесного и горного народа не только знанием и не только силой. Но фея, наблюдающая всю эту сцену в своё Зеркало, и сама уже еле удерживалась от хохота. Ведь среди цветочных фей бывают только девочки. А тут целая куча таких восхитительных дракошек — и представьте себе, все мальчики! Ну? Неужто вы не догадались ещё, чем уже занимаются нетерпеливая до дрожи Мэйдэй и ухоронившийся вместе с нею за высокой резной спинкой графского кресла дракончик? Причём, не покладая… гм, рук и крылышек.
Правда, во что это всё может вылиться, не знала даже мудрая фея. Но не думаю, будто во что-нибудь плохое. Ведь маленькая негодница Мири и её подружки, с доступной только женщинам лёгкостью перевернувшие всё с ног на голову и одним своим появлением превратившие суровый горный замок то ли в цветущую сказку, то ли в ароматный прекрасный сон, вовсе не имели в виду какой-нибудь гадости. И вы знаете — каждый человек, вплоть до последнего поварёнка, знал это. Да нет — не знал, что это я… чувствовал всем сердцем и душой.
Дворецкий, не гнущий шею ни перед чем и ни перед кем кроме старого графа, ещё выше задрал от важности нос, когда ему сообщили, что в замке отныне будет околачиваться стайка цветочных фей. Что две-три лесные дриады уже озоруют в оранжерее, между делом обучая леди Эвелин и садовника таинствам изящного обхождения с растениями. Да и старый дух земли, шёпотом обсуждающий с тремя замковым проповедниками возможные эпизоды из таинственным образом пропущенной во всех святых книгах тринадцатой главы — это не мелочь.
И забегая немного вперёд, сообщу, что с тех пор уже никто не удивлялся виду вольготно разлёгшегося на каминной решётке огненного элементаля. А уж увлекательный и профессиональный разговор меж ним и истопником насчёт увеличения каминной тяги или способов чистки дымоходов — да то уже и вовсе вещь рядовая! Равно как шастающие по замку и башням лесные и горные призраки. Да стадами и толпами околачивающиеся повсюду феечки, тренирующиеся вместе с солдатами гарнизона лесные воители и лучники. Водящие в погребах хороводы духи всех мастей и расцветок, зачаровывающие бочки с соленьями и пивом, заплесневелые сыры и копчёные окорока — это так, даже прислуга и солдаты не обращали особого внимания. Но втихомолку гордились — благоволение Силы Жизни к роду Эверардов осеняло радостным ощущением и слуг.