— А-а, так ты считаешь, что ты не… она, а сучок?
Нет, на эту нахалку даже сердиться нельзя. Мирдль хоть и сдерживалась изо всех сил, чтобы не рассмеяться, но через некоторое время всё же заметила, что улыбается. Да, конечно — иногда и вела себя как самая что ни на есть настоящая… она. Но ведь, каждая настоящая женщина немного стерва? Главное, чтобы именно немного. Чуть-чуть, и ни в коем случае не больше.
Медведь мягко перевалил через упавший ствол, и задремавший Айлекс проснулся, чувствуя как под шкурой переливаются тугие мышцы могучего зверя.
— Мири, — позвал он вполголоса, еле слышно.
Однако обе Мирдль уже были тут, нежно заглядывая в глаза в поисках малейшего желания — ему аж стало неудобно… и тепло на сердце одновременно.
— Малышка, ты. Лети в замок моего деда. Ни с кем, кроме него или его сына, моего дяди Роджера, не разговаривай, — он улёгся чуть поудобнее, ибо Тим начал спускаться по каменистой осыпи в глубину ущелья. — Передашь — тролль-людоед и его банда орков уничтожены. Путь, которым они пришли, дополнительно перекрыт. Мать девчонки получила компенсацию. Я чуть пострадал и немного задержусь — но святая сестра в безопасности. Повтори.
Феечка протараторила сообщение, сделала обоим людям неприличный жест ручками и тут же сияющим светлячком унеслась вдаль, на лету обсуждая со стайкой встреченных по пути подружек рецепт коктейля из нектара одуванчиков и берёзового сока.
— Ещё добавить пару капель кленового сиропа? Какая прелесть, милочка!..
Проводив эту беззаботную ораву взглядом, Мирдль едва не перецепилась через булыжник на самом берегу… но тут над пострадавшим уже склонились две возникшие из ночной прохлады фигуры. Вообще-то, женщина обнаружила, что стала видеть в сумерках куда как хорошо — но когда она вчера обратилась с вопросом к феечке, та только махнула рукой.
— А, это даже кошки умеют. Не заморачивайся, — и, против обыкновения, даже не стала трещать на эту или другую тему.
Не заморачивайся, — и, против обыкновения, даже не стала трещать на эту или другую тему… но не станем и мы отвлекаться.
— Ничего страшного. Но день придётся полежать, — одна из фигур распрямилась, и женщина узнала в той обыкновенную лесную дриаду.
Как странно — ещё чуть больше двух седмиц назад само выражение «обыкновенная дриада» показалось бы ей дикостью… а сейчас устало скидывающея с плеч поклажу Мирдль не обнаружила в себе даже и капли удивления.
Лишь проследила, как Айлекса напоили какой-то дрянью, скормили ему пару небольших семян, таинственно мерцающих в темноте, намазали пострадавшее место и сверху приложили… нет, не компресс и даже не лист растения, как наивно предположила женщина. Обыкновенную лесную кошку — правда, рыже-пятнистую и весьма громко мурлыкающую. Втихомолку подивившись таким рецептам, Мирдль огляделась и уже почти безошибочно выбрала место для ночлега.
Не слишком далеко от воды и в то же время сухое. Закрытое от ветра с трёх сторон… но это и неважно, уж ветры-то свои парни, не обидят. Ни сверху, ни от ручья не просматривается. Хм-м, и даже не простреливается. А посему она улучила момент, осторожно и в то же время нескромно погладила задремавшего и вспотевшего от зелий Айлекса, и отправилась осмотреть место вокруг.
Так… след семейки горных козлов — не страшно. Еле заметные царапки от лапищ медведя — тоже. Ага, тут проползали духи — запомним. Камни, камни, следок лисицы, пожелавшей испить водицы и потом просеменившей обратно… а-а, ничего такого!
И посему уже позёвывающая Мирдль, сама удивляясь своему спокойствию, закончила обход, который раньше делал Айлекс. По пути взяла обещание с парочки горных нимф посматривать и в случае чего шумнуть — и вернулась на место ночёвки. Посмотрела на скрутившегося клубочком спящего парня, возле которого спокойно и неподвижно сидела дриада, и улыбнулась тихой, прямо-таки идиллической умиротворённости этого зрелища.
Она пыталась ещё поразвлекаться, попробовав заигрывать с оставшимся без присмотра луком Айлекса. Но когда тот едва не порезал ей пальцы тетивой, потом чувствительно огрел концом, или как там оно называется, по лбу и напоследок даже басовито-обиженно загудел, женщина оставила свои попытки.
— Дурак, — втихомолку скорчила ни в чём не повинному оружию обиженную мордашку — будто оно могло понять или даже оценить.
Подумав немного, она позвала околачивающегося поблизости барса и всё-таки уснула, накрывшись от ночной прохлады плащом и запустив ладони в этот восхитительный мех всё пытающейся её вылизать большой кошки. И последнее, что Мирдль помнила сквозь блаженную полудрёму — это ровное посапывание Айлекса, тихое журчание ручья и идущее от животного ровное, уютное тепло.
С утренних гор наползали седые космы облаков. Слоистые клочья, что не успел или поленился разметать никогда не утихающий в вышине ветер, с чарующей вкрадчивой мягкостью неслышно ползли вниз. Казалось, вот эта громадина, похожая на добросовестно истрёпанную резвым щенком тряпку, сейчас с грохотом врежется в замок и спокойно полетит себе дальше, равнодушно оросив влагой и сыростью оставшуюся позади груду камней…