И всё же граф смотрел и никак не мог оторваться от ясных синих глазёнок весело пускающего пузыри мальчишки.
«Анна, как же я тебя любил… если бы ты не ушла так рано — я бы наплевал на всё и сделал тебя графиней…»
— Когда пропал Альфред? — спросил он в сторону, и Заник, почесав в затылке, хмыкнул:
— А ведь, ваше сиятельство, аккурат десять месяцев тому или чуть больше.
Граф задумчиво коснулся младенца, провёл рукой по голове, неодобрительно нахмурился на еле заметно заострённые кверху ушки. Если не знать, то и не заметишь… А малыш, попав шалой ручонкой по ладони деда, тут же вцепился всей маленькой пятернёй в палец.
— Гу-у!
— Наша хватка, как раз по мечу, — одобрительно осклабился Заник, склоняясь над малышом и самым пристальным образом рассматривая отметину и глаза. — Да вроде тут без обмана, ваше сиятельство…
Взвыв так, что двое солдат у ворот испуганно отшатнулись, святой брат вновь стал настаивать на немедленном аутодафе лесной демоницы и гомункулюса — по всем канонам Святой матери-церкви.
— Так в чём дело? — полуобернувшись, через плечо рявкнул на него граф.
— Возьмите пару солдат и готовьте, что там надо. Или что, я — должен — ждать? Я, повелитель Семигорья?
И этот рык Горного Дракона, задирать коего давно уже закаялись соседи и даже самые забубённые головушки, горной рекой раскатился по замковому двору. Отец Марк затрясся всем телом от переполняющей его злобы. Перекосившись лицом так, что Заник от всего сердца втихомолку пожелал ему, чтобы и впрямь с тем приключилась падучая, священник утёр слюнявые пухлые губы. И поддёрнув грубую серую рясу, припустил по каменным плитам двора.
— Эй, вы там! Столб, цепи, дрова — живо! Марта, принеси из кухонь масла, а я сбегаю за требником. Их сиятельство не потерпят заминки!
Отвернувшись, граф бросил взгляд на своего капитана. На миг он вздрогнул — такое неодобрение читалось во взгляде соратника многих битв. Так и виделось, что солдат едва сдерживается, чтобы не выхватить меч и не нашинковать своего господина тонкими ломтиками.
— Остынь, Заник, — процедил сквозь зубы граф и перевёл глаза на дриаду.
— Как тебя зовут?
Каким образом слова лесной девы проникали в голову, не знал, наверное, даже и многомудрый смотритель храмовой библиотеки в Тарнаке. Но не ушами воспринимались они — а всем сердцем. Ибо именно оно сладко трепыхнулось, едва до сознания мужчин дошёл ответ.
— Весини, дочь леса.
— Тогда, Весини, скажи мне — какое имя ты выбрала для моего внука?
От ответа дриады не лишённый всё же романтической жилки суровый граф удивился. С просветлевшим лицом он внимал — как счастливая и в то же время немного встревоженная мать слушала шёпот затаившегося под огромным пнём мудрого лесного духа. Как лукавые и неверные сильфиды воздуха слетались, чтобы полюбоваться на неслыханное диво, сопящее в своей колыбельке. Как медведица с подлунных гор и тигрица восточных чащоб схватились за право давать малышу своё молоко — но аппетит у мальчонки оказался на зависть, и обе счастливо порыкивающие мамаши остались довольны.
Невидимые человеческому глазу феи горных озёр водили вокруг младенца свой хоровод, и серебристый радостный смех булькающего от счастья малыша служил им наградой и утехой. И даже старый демон огня, дремавший дотоле в корнях гор, вылез наверх полюбопытствовать — и беззаботная детская ручонка не обожглась об ослепительно сияющего гостя.
И лишь в ту ясную полночь, когда красавица Селена явила миру идеально круглый облик, спустился из горних высей ветер. Сообщил он немало опечалившейся и задумавшейся матери, что надлежит мальчишке быть воспитанным в мире людей. А ещё принёс крылатый посланец богов имя. Выплелось оно шорохом ветра в кронах и шелестом дождевых капель о камни, разлетелось незримым эхом по всему миру — став явным лишь для умеющего видеть и слышать. И тайным для всех прочих.
— Но повелительница лесных воинов, нагнувшись над колыбелью, дала мальчику второе имя — дабы уберечь от губительных страстей и низменных чувств, неизменно преследующих род человеческий. Айлекс, что означает…
— Защитник, — вдруг пересохшим языком прошептал старый граф, не хуже иных мудрецов знающий древний язык.
И неизвестно, где бродили думы властелина Семигорья, но тут сбоку подскочил нетерпеливо облизывающий губы святой брат и бесцеремонно потеребил шитый серебряной нитью рукав камзола.
— Давайте же, давайте скорее жечь эти проклятые исчадия ада!
— Всё готово? — граф недобро ощерился.
И Заник поёжился невольно — такая ненависть сверкнула во взгляде старого вельможи. Как тогда, много лет назад, когда лорд из Вышеграда ненароком прошёлся острым словом по покойной ныне Анне, властительнице дум повелителя Семигорья. Останки того лорда потом сшивали по частям и хоронили тайно.
Останки того лорда потом сшивали по частям и хоронили тайно… А граф Эверард поднял глаза чуть выше — на солдат, смущённо переминающихся за спиной святого брата.
— Ну что ж, пусть сегодня огонь очищающий примет в свои жаркие объятия заблудшую душу! — голос вельможи весенним громом разлетелся по замковому двору, словно на миг к его хозяину вернулась молодость. — Возьмите этого жирного монаха — и на костёр!