Уже смыв с себя капли яда, ничуть не вредящие ему — но способные в дымящиеся дыры прожечь одежду, Айлекс валялся на бережку. И всё же он ничем не выдал, что чудесный вид выходящей из пенной воды Мирдль взволновал его куда больше, нежели визг феечки, которую дракончик таки скинул в воду, а теперь тащил истошно верескучее чудо сушиться, осторожно ухватив за попку крохотной пастью.
Надо признать, женщина тоже почти не обращала внимания на всякие предрассудки. Что естественно, то не безобразно… к тому же, весьма красиво. Она только с любопытством посмотрела, как дракошка отпустил свою мокрую добычу на спину парня, вспорхнул мельтешащим листиком — и занял своё место. Айлекс лишь погладил меланхолично предплечье и скосил глаза на судорожно хохочущую Мири.
— А ведь это в первый раз… чем-то ты ему понравилась, фенечка.
Малышка последний раз судорожно вздохнула, приходя в себя, и тут же взвилась в воздух.
— Не называй меня так! — фыркнула она и, задрав носик, тут же унеслась к Мирдль.
Ласково ворча что-то чирикающее, принялась было расчёсывать крохотной пятернёй её волосы, но женщина уже почти привычно вспомнила знак южного ветра, шепнула ему маленькую женскую просьбу — и горячий вихрь во мгновение ока высушил и привёл в порядок светлую шелковистую причёску в порядок. Заодно и феечка оказалась восхитительно сухой, согретой и вновь брызжущей радужными отблесками с крылышек.
— О-ой! — только и успела произнести малышка и тут же уселась на атласное плечо Мирдль — работать живым украшением.
Та поинтересовалась, а почему ядовитые шипы… хотя и сама уже догадывалась. Ответ парня её ничуть не разочаровал — примерно подобными способностями, как сейчас у святой сестры, обладают обычные лесные ведьмы. Лес не причинит вреда своей дочери. Насчёт дальше… посмотрим.
И вот так вот, лёжа рядом на мелких камешках, эти двое ещё некоторое время болтали, со смутным ощущением радуясь прикосновениям плеч. И непонятным пока для Мирдль образом впитывая всем телом щедрые солнечные лучи. И не просто впитывая — через некоторое время женщина сообразила, что ещё немного — и она попросту объестся.
Пришлось для разнообразия влезть в комбинезон и усесться в тени, поглядывая на бронзовые плечищи парня и ползущего к ним по спине потешного жучка. Но наконец и Айлекс лениво облачился в свои неизменные брюки и куртку-лохмотушку. И оказался даже столь щедр, что сходил в лес и от ближайшей берёзы принёс полную пригоршню сладковатого древесного сока, утолившего жажду и позволившего слегка проясниться зрению.
— Что-то ты щедрый сегодня… — проворчала Мирдль, разомлевшая от тепла и неожиданно пришедшей сытости.
Она краем так и закрывающихся в истоме глаз следила, как парень всё же поднёс пару капель с ладони малышке-фее и та, для порядку немного позлобствовав, всё же принялась шустро лакомиться. Ствол дерева за спиной еле заметно покачивался, когда ветер где-то там в вышине шалил с его кроной… так и хотелось сидеть бездумно, наслаждаясь покоем. Плыть лёгким облачком в тишине и неге, выбросив из головы всякую муть…
И она сама не заметила, как уснула.
Глава 4.
Айлекс всё-таки заскучал, встречая очередной полдень в полутени деревьев и сидя спиной к лесному великану. Кожей ощущая неспешно текущие под шершавой корой смолистые соки. Не то, чтобы затосковал по замку, который и домом-то можно назвать с трудом. И не то, чтобы руки просились снести кому пару-тройку голов. А просто заскучал. Водить экскурсию по лесам с полумонашкой-полудриадой — ох, уволь от того, Вечный Лес! Он уже от тоски даже терпел по мере сил трескотню девиц, когда одна сыпала тысячей и одним почему, а другая, страдальчески закатив глазёнки и роняя унылые искорки с крылышек, пыталась объяснить и показать. Научить. Наставить на путь истинный.
Только зря всё это. Рождённой в грязи каменных джунглей не понять лесной жизни. Да и святые молитвы обладают не самой слабой способностью прочищать мозги, оставляя одну лишь прямую извилину… да и ту пониже спины. Особенно если твердить их целыми днями из года в год, вдалбливая в себя раз и навсегда санкционированные святыми адептами благоглупости.
Да и святые молитвы обладают не самой слабой способностью прочищать мозги, оставляя одну лишь прямую извилину… да и ту пониже спины. Особенно если твердить их целыми днями из года в год, вдалбливая в себя раз и навсегда санкционированные святыми адептами благоглупости. Нет, учёба дело хорошее, что и говорить. Но когда нет выбора, нет возможности сравнить или поспорить, самому докопаться до истины или тонкостей и в конце концов принять поздравления сконфуженного оппонента? Фу… тут уже мракобесием попахивает…
Однако вскоре оказалось, что заскучал не он один. Скользнув еле заметной боковым зрением тенью, к Айлексу приблизилась Мирдль. Села рядом, обняла беззастенчиво, волнительно прижавшись грудью и горячим бедром.
— И долго мы будем шастать по лесам и горам? — она шаловливо пощекотала его лицо травинкой. — Я уже наперечёт знаю деревья и травы, с закрытыми глазами могу пересчитать всех птиц и зверей в округе. И даже запросто могу сказать, чем пару дней тому лакомилась феечка или вон тот лис…