Мирдль последовательно сначала орала, пронзительно визжала, глухо ругалась, потом просто охала… а затем, когда раз за разом прокатывающаяся горячая волна до онемения напитала теплом её истерзанное тело, только благодарно и с наслаждением застонала. Ох-х, это почти как в парилке, когда святые сёстры растирают друг дружке уставшие от работы или всенощной места — только куда лучше. А руки парня вновь прошлись по ней всей, немыслимым образом разбирая на все составные части и собирая вновь, втирая в кожу жирную мазь, от которой немилосердно несло болотом и какими-то травами. Как хорошо… если б ещё не пронимало до самого донышка женского естества это некстати вспыхнувшее желание — томное, дразнящее и почти нестерпимое… ох, удержи Хранитель, хотя бы на время…
— Хочешь меня? — в её наполненным смутным блаженством голосе прорезалось что-то неистребимо женское. Всё-таки, лучшая защита это нападение.
Айлекс не стал разочаровывать девицу. Хотя на самом деле, куда милее ему были дриады и феи. О да, поначалу они в его объятиях и оказывались прохладными, словно трава под сенью леса. Но потом словно озарялись внутренним огнём — и сильнее от них пахло ароматами луговых цветов, звонче разлетались колокольчики их волнующего смеха. А потом они словно опаляли жаром… кстати, двоюродные братья говорили примерно то же. Нет, лучше о таком не говорить — рановато. Между разговором он ещё раз прошёлся ладонями по раскрасневшимся девичьим икрам. И затем, чтоб уж сильно много эта красивая монашка о себе не возомнила, он вскользь заметил:
— Только вот, я своё мужское достоинство не на свалке нашёл, чтобы во всяких святых сестёр совать… без обид?
— Ну и мерзавец же ты, — коротко и чуть хрипловато Мирдль засмеялась, когда его пальцы сильно и в то же время нежно прошлись по пяточкам.
.. без обид?
— Ну и мерзавец же ты, — коротко и чуть хрипловато Мирдль засмеялась, когда его пальцы сильно и в то же время нежно прошлись по пяточкам. — Не любишь Хранителя?
Как раз Хранителя Айлекс очень даже уважал. Хороший человек был… Но вот насчёт его слуг, возомнивших о себе невесть что, мнения оказался невысокого. Ведь это так просто — объявить себя светочами, а всех остальных по определению слугами падшего. Зато он сам свою житейскую мудрость вынес не из замшелых книг — а из жизни. Оттого и живёт в ладу с природой и самим собой. И со всеми небожителями, кстати, тоже.
Мирдль слушала с лёгкой скептической улыбкой, в то же время наслаждаясь этими прикосновениями, чудным и непостижимым образом вылепившими из ещё недавно беспомощно ойкающей девицы нынешнюю полубогиню.
Легонько шлёпнув разомлевшую монашку по аппетитному месту пониже спины, Айлекс распорядился:
— Так, хватит теологию разводить, святая сестра. Ныряйте в озеро, и плескайтесь пока не замёрзнете. А то если мазь впитается, можете и в нимфу болотную обратиться.
Перевернувшись безо всякого стеснения на спину и отметив при этом, что никакая часть тела не отвалилась и даже не ойкнула, девица с наслаждением потянулась. Здорово-то как! И всё же, она открыла глаза и села, с любопытством заглянув в оказавшееся близко-близко лицо.
— Спасибо, — шепнула Мирдль, ощутив как отчего-то ухнуло вниз сердце. И сообразив, что ещё миг, и она сама не удержится… пришлось для разнообразия плюхнуться в озеро, благо хоть оно выяснилось вполне глубоким.
Вода оказалась почти ледяной, чуть ли не льдинки плавали под утренним солнцем — но это как раз и хорошо, в таком-то состоянии. А мазь с кожи тут же вскипела, обернув всё тело невесомыми щекочущими пузырьками, и от радостного ощущения женщине хотелось смеяться.
— А сам что же? — с затаённой надеждой спросила Мирдль, умывая оставшуюся потной и почти неразмятой мордашку. Да и волосы окунуть стоит — вода прямо волшебная, отчего-то даже петь тянет. И отнюдь не псалмы да хоралы… вынырнув, Мирдль и вовсе засмеялась от избытка радостного ощущения.
— Мне не стоит сюда лезть, — оказывается, парень разлёгся в тенёчке прямо на прибрежных камнях и вознамерился чуть ли не подремать. — Это озеро только для девчонок, и его фея не одобрит меня. Кстати, вот и она… приветствую тебя, Хранительница!
Всё же он встал и на полном серьёзе поклонился — правда, затем развалился опять. Проследив за его взглядом и обернувшись, Мирдль застыла, чувствуя пяткой некстати подвернувшийся под ногу округлый камешек. Ещё только что на противоположном берегу никого не было. И вот над одиноким серым валуном, который она уже мысленно облюбовала, чтобы вылезти-посидеть и погреться на солнышке, сгустился словно прозрачный блестящий туман. Нет, словно из кристально-прозрачнейшей воды соткалась фигурка сидящей… ну, пусть это будет фея горного озера. Потому как диковинное существо закинуло ножку за ножку, опёрлось сзади себя руками и весьма ядовитым голоском осведомилось:
— Привет и тебе, Защитник! Только, что делает в моём озере эта грудастая нахалка? — её голос словно и не слышался. Тёк легчайшим дуновением ветерка, состоял из причудливо совпавшего журчания водяных струй да шелеста травы меж камней.
Женщина смутилась. Стрельнув глазами, обнаружила себя стоящей на дне посреди хрустально-чистого и прозрачнейшего озерца… ну да, видно не хуже, чем на воздухе… спасибо, хоть Айлекс не глазеет, а воспринимает лишь как деталь пейзажа. Бесчувственный! Зато фея… м-да! Именно таких стройных, длинноногих и жутко красивых Мирдль рисовала, а потом и шила из лоскутов в детстве. Хрупкая и изящная как былиночка, с едва наметившейся и всё же несомненной женственностью.
.. правда, из одежды на этой имелись лишь длинные волосы… но смотрится как-то естественно и ничуть не вызывающе… ну да, такого естества стыдиться нечего…
И всё же Мирдль гордо выпрямилась — ей тоже нечего стыдиться! Осторожно ступая по дну, она вышла на тот берег и уже вблизи ещё раз осмотрела фею. М-да, и впрямь дивное создание природы, как пел один полубезумный бард. И точно — пахнет луговыми цветами!