— Если вы отнесете деньги, купец решит, что его боятся, и запросит гораздо больше. Вот тогда вы уже точно никогда не расплатитесь. — Я задумался. — Скажите лучше, клеймо какого саворга стоит у него на лбу? Что-то мне раньше не доводилось видеть ничего подобного.
— Я задумался. — Скажите лучше, клеймо какого саворга стоит у него на лбу? Что-то мне раньше не доводилось видеть ничего подобного.
— Роск говорил, что осваивал науку владения мечом в дальних краях. Где-то за Ржавой пустыней, у сурового учителя Блюренга.
— Скажите, а что бывает с человеком, самовольно установившим себе тавро воина?
— Его заставляют сразиться тупым мечом сразу с тремя воинами, имеющими боевое оружие. Если он выживет — может носить клеймо дальше.
— Понятно. В общем, так: деньги относить не стоит, они вам сейчас нужнее, а я постараюсь до отъезда окончательно уладить проблему с бывшим должником.
Жена кузнеца начала накрывать на стол, а мы с Парсом пока вышли во двор.
— Пойду наведаюсь в харчевню, — сказал я, отстегивая меч и передавая его в руки хозяина. — Засиживаться долго там не буду, хлебну кружку вина да послушаю, о чем говорят посетители. К началу обеда собираюсь вернуться обратно.
Однако моим планам не суждено было осуществиться. У ворот стояли три воина с зачеркнутыми треугольниками на лбу. «Неужели кто-то из грабителей выжил?» — промелькнула мысль.
— Эй ты, крестьянин, поди сюда, — нахально позвал один из них. — Ты, что ли, будешь приезжим родственником кузнеца Парса?
Нет, эти, пожалуй, к разбойникам отношения не имеют. Не менее пренебрежительно, чем ко мне обратились, я взглянул на них и снисходительно бросил:
— Да, я. У вас дело ко мне или к Парсу?
— Сначала к тебе, а там видно будет, — в том же тоне продолжил парень.
— Мудрейший, что-то случилось? — отозвался кузнец, открывая калитку. В руках у него был мой меч.
— Какие-то молодые люди не научились до сих пор учтиво разговаривать со старшими. У нас в деревне такие долго не живут.
Взяв оружие, я направился к несколько опешившей троице. Обращение «мудрейший» относилось к саворам и саворгам, но у меня на черепе не было никакой метки, мало того, даже мой лоб — и тот был чистым.
— Сейчас мы проверим, какой ты мудрейший! Понаедут тут из деревень, да еще думают нас уму-разуму учить.
Прикрывая ладошкой сладкий зевок, я произнес:
— Вы так и будете стоять? Я не собираюсь тратить на вас свое время. Оно денег стоит.
А Роск времени зря не теряет! Не прошло и часа, как он подослал наемников уничтожить главного свидетеля своей тайны. Что ж, представитель купеческого сословия сам выбрал свою судьбу. Не помню, из какой книжки, мне очень понравилась фраза: «Бумеранг всегда возвращается, когда не попал в цель». Там незадачливый охотник частенько забывал эту простую истину, и, если бы не каска, книжка получилась бы совсем тоненькой. Именно бумеранг, в образном понимании, я избрал для уничтожения лжевоина.
Легко работая мечом, я успевал отбивать атаки и наносить легкие царапины на открытых участках тела противников.
— Вообще-то за подобные уроки я беру плату, и немалую, — сказал я во время паузы, вызванной замешательством в рядах нападающих. — А если у вас назначена встреча с праотцами, то есть более дешевые и надежные способы самоубийства.
Слова охладили пыл не в меру ретивых воинов.
— Извините, учитель, — произнес самый говорливый. Каждый из воинов положил на землю по десять монет.
— Спасибо за урок.
— Вот это другое дело. Наконец я слышу учтивую речь и вижу зрелые поступки. — Подобрав монеты, я обратился к Парсу, но так, чтобы удаляющаяся троица меня слышала: — Мало того что купчишка Роск сам себе клеймо на лбу нарисовал, так еще посылает на верную смерть настоящих воинов. Что они ему плохого сделали?
Судя по тому как парни ускорили шаг, сомнений не оставалось: зерно упало в благодатную почву. Бумеранг полетел обратно.
— Мужчины, обедать, — позвала жена Парса.
— Поход в харчевню откладывается, — обреченно вздохнул я и побрел вместе с кузнецом в его жилище.
— Пап, можно я пойду с Сержем? Парень с девушкой в харчевне — это же естественно. Никто ничего не заподозрит, — уговаривала отца Сантра, когда обед подходил к концу.
— Мам, — донесся звонкий голосок младшенькой, — а они там целоваться будут, да?
— С чего ты взяла, доченька? — удивилась хозяйка дома.
— Мне Нартия говорила, что парни водят девушек в «Кривую дорожку», чтобы с ними целоваться.
Кузнец намекнул, что разговор лучше продолжить во дворе, и мы покинули столовую.
— А я все равно пойду! Кто-то же должен смотреть… — Девушка запнулась, размышляя, за чем же она должна следить. Наконец придумала и радостно выпалила: — За гримом! Серж ведь не будет каждую минуту глядеться в зеркальце, он же не женщина. Обещаю вести себя тихо, как рыбка.
— Ладно, рыбка, пойдешь. Чувствую, буду об этом жалеть, но в чем-то ты права. Я бы и сам отправился, да дел в кузнице поднакопилось слишком много. Нам с Иркусом день и ночь работать надо, чтоб все заказы к сроку выполнить.
В харчевне днем было немноголюдно. Пять-шесть человек в зале, пара официантов и бармен за стойкой. Мы выбрали столик по соседству с молодой парой. Предположения младшей дочери кузнеца подтвердились. Девушка сидела на коленях у парня, и они самозабвенно целовались, не обращая ни на кого внимания. Официант тотчас подошел к нам и предложил на выбор два блюда. Названия мне ни о чем не говорили, но по знаку Сантры заказал второе.