— Мне не хочется бросать своих солдат, — завил чародей. — Во всяком случае, бросать надолго.
— Надолго не придется, — успокоил его Гезнур.
— Во всяком случае, бросать надолго.
— Надолго не придется, — успокоил его Гезнур. — Вообще-то, отец болен, как вы знаете. Мне лишь нужно, чтобы он официально подтвердил мои полномочия. И желательно ваше присутствие. Потом сразу отправитесь догонять своих. Но их присутствие в столице королевства нежелательно… Пусть шагают окружным путем, пока мы наведаемся к Гюголану.
…На этот раз Гезнур сразу же назвал себя стражникам в воротах — король вернулся! На улицах его узнавали, люди останавливались и глядели вслед. Несмотря на постоянно идущие с севера известия об успехах и захватах, гевцы не чувствовали себя счастливыми. Уже нашлись знатоки, растолковавшие, что, вопреки гордым реляциям, особых побед на юге Фенады не одержано, да еще и хворь Гюголана… Недавно было объявлено, что Гезнур отправляется заключать союзы и искать сподвижников для борьбы с Империей, секрета из миссии короля-сына никто не делал — и вот он возвратился! Теперь за ним следуют всадники, в том числе несколько человек — в цветах Дрига и Андруха (Гезнур нарочно включил представителей союзников в свиту). Ну и пересевший на коня некромант тоже, разумеется, выглядел весьма значительно и грозно. Особое почтение внушал громадный меч, подвешенный маршалом косо за плечами, так что рукоять торчала над ухом, а длинное лезвие время о времени било коня по крупу, покрытому попоной. Животное нервничало, не слишком опытный наездник дергал повод, от чего конь волновался еще больше — в итоге брат маршал, гарцующий на горячем скакуне, смотрелся еще более внушительно.
Во дворце Гезнура и почетного гостя сразу же провели в опочивальню к Гюголану. В комнате было жарко натоплено. Старик, бледный, желтый, как пергамент, лежал под грудой одеял, и слуга поминутно смахивал с его лица крупные капли пота.
— Гезнур, сын, — больной протянул дрожащую руку. — А, ты не один?
Маршал остановился в нескольких шагах от королевского ложа и стянул капюшон, обнажив сверкающую лысину.
— Это наш союзник, — представил Гезнур, — великий маг и непобедимый воин. Я обещал предоставить его армии большую крепость в безраздельное владение. Как ты полагаешь, Эрдейские Башни? Или замок Вейтрель?
— Решай сам, — желтая тощая рука, махнув напоследок, исчезла под одеялами. — Вели позвать сюда этих бездельников, я передам тебе полномочия…
— Я вас покину, — заявил маршал. — Мне нужно быть с моим войском.
Гезнур проводил некроманта до дверей, велел оруженосцу проводить его и передать возглавляющим колонну проводникам приказ — замок Вейтрель. Затем возвратился к ложу и склонился над стариком.
— Мальчик мой, — прошептал старик, — ты должен бояться этого человека… Я глядел в его глаза…
— И что ты там увидел, отец? Смерть?
— Нет… — Старик отвернулся к стене, и его слова зазвучали глухо, будто с иной стороны существования. — Не смерть. Ничего. Вообще ничего. В его глазах пустота. Будто то Великое Ничто, о котором пишут в книгах.
Глава 27
Дрымвенниль шагал на юго-восток. Дороги он не знал, но при его габаритах это играло не слишком большую роль. Он мог перебраться через любой забор, перейти вброд большинство местных рек — оставалось только придерживаться общего направления — чтобы по утрам солнце светило в левую щеку. Он возвращался домой и собирался пройти южными областями.
Ванетинию тролль покинул, повинуясь минутному порыву, однако решение зрело давно. Что-то неправильное происходило с ним в последнее время. Дрымвенниль неплохо себя чувствовал среди наемников, и его вполне устраивал капитан Борода, под началом которого очень редко приходилось убивать.
Дрымвенниль не отличался жестокостью, напротив — он был существом мягкосердечным и предпочитал добрую беседу и спокойное созерцание всем прочим видам времяпрепровождения. Однако на службе Алекиану приходилось участвовать в делах, по мнению тролля, неприглядных и грязных. Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стала массовая казнь, когда смерти были преданы существа, даже по людским меркам совершенно безобидные. С другой стороны, в Тролльхейме воцарился законный наследник Йорунга, так что теперь можно было вернуться туда без опаски. Итак, Дрымвенниль шагал и шагал, заботясь лишь о том, чтобы по утрам солнце светило в левую щеку. Оставалась единственная проблема — питание. Прежде тролль устраивался так, что о кормежке для него заботился кто-то другой, а теперь — впервые за много лет — он оказался предоставлен сам себе. Подумав, Дрымвенниль решил шагать по дороге, надеясь, что какой-нибудь из закованных в железо болванов, которых так много встречается всегда на тракте, рано или поздно захочет помериться силами с нелюдем — а уж лошади такого болвана хватит на несколько дней, а то и на целую неделю! Лошадь, конечно, жалко, но и кушать троллю хотелось все больше и больше. Он, разумеется, как и всякое существо его племени, мог долго обходиться без еды, либо питаться всякой дрянью, вроде тростника… но если шагаешь изо дня в день, то рано или поздно обязательно нужно съедать что-то посытнее.
Однако Дрымвеннилю отчаянно не везло — его некто не вызывал на честный бой. Да что там честный! Никто не бросался из засады с криками: «Умри, порождение Тьмы!» — вот ведь какое огорчение… Несколько раз тролль замечал вдалеке блестящие латы, но всякий раз рыцари, которых он приметил, умудрялись избежать встречи.