— Малые горы, — только и смог промолвить, указывая далекий силуэт.
Соратник промолчал. Он понимал все, очень хорошо понимал…
Тяжело громыхая сталью, отряды Гравелина маршировали по фенадской земле, и каждый шаг приближал их к новой родине. Или к старой родине? Местные не пытались препятствовать войску нелюдей, а города и укрепленные замки Серебро обходил стороной, а население деревень спасалось бегством, едва завидев марширующих бородатых карликов. Почему, Гравелин не понимал — пока не увидел впервые убитых сородичей. Он-то не мог знать, что по странной прихоти судьбы уход с берегов Золотой совпал с началом избиения его соотечественников в Фенаде. И вот… К Гравелину, шагающему во главе центральной, самой многочисленной колонны, прибежал запыхавшийся командир авангарда. Бедняга был так взволнован, что не мог говорить — только тыкал пальцем и тяжело дышал. Удивленный Гравелин последовал за ним и увидел дерево, с которого, словно чудовищные плоды, свисали окровавленные тела гномов. Сперва Серебро не сообразил, чьи трупы снимают его воины с прогнувшихся под страшным грузом ветвей — мертвецы были выбриты. Это было куда страшнее, чем просто убийство или даже оскорбление — это было святотатство… Подошла колонна, и гномы поочередно проследовали мимо мертвых сородичей, которых уложили в траву, пока торопливо копают могилы. Четверть часа спустя покойных предали земле, и Гравелин развернул свою армию в направлении поселка. Жители разбежались, едва завидев приближение гномьего войска — как и прежде на пути следования Гравелина. Серебро велел гномам обойти близлежащий лес, перекрыть тропинку, ведущую к ручью, затем приказал поджечь деревню. Когда огонь поднялся над жалкими крышами, из лесу выбежали несколько человек — страх перед гномами боролся в них с желанием спасти горящее добро. Когда гномы бросились наперерез, деревенские снова скрылись между деревьев, тогда Гравелин велел поджигать лес. Наверняка в пламени погибло немало селян, а тех, кто пытался уйти, перебравшись через ручей, без пощады изрубили. Затем Гравелин велел сжигать все встречные поселения — путь его армии был отмечен не гаснущими пожарами, так как гномы не препятствовали распространению пламени, а люди разбегались, боясь мести нелюдей куда больше, чем огня… Еще один раз попалось воинам Гравелина место расправы над гномами, явившимися сюда в Фенаду по приказу короля-под-горой, но теперь изловить виновных не удалось — молва опережала армию гномов, и все живое спасалось бегством от нелюдей, за которыми следовали огонь и смерть… И все выше и выше поднимались на горизонте Малые горы, все отчетливей вырисовывались очертания пиков на фоне неба — по утрам густо-синего, днем — прозрачно-голубого, почти белесого, а по вечерам багрового.
Наверняка в пламени погибло немало селян, а тех, кто пытался уйти, перебравшись через ручей, без пощады изрубили. Затем Гравелин велел сжигать все встречные поселения — путь его армии был отмечен не гаснущими пожарами, так как гномы не препятствовали распространению пламени, а люди разбегались, боясь мести нелюдей куда больше, чем огня… Еще один раз попалось воинам Гравелина место расправы над гномами, явившимися сюда в Фенаду по приказу короля-под-горой, но теперь изловить виновных не удалось — молва опережала армию гномов, и все живое спасалось бегством от нелюдей, за которыми следовали огонь и смерть… И все выше и выше поднимались на горизонте Малые горы, все отчетливей вырисовывались очертания пиков на фоне неба — по утрам густо-синего, днем — прозрачно-голубого, почти белесого, а по вечерам багрового.
Наконец земли Фенады остались позади, здесь надлежало остановиться, и подождать идущие из Вольных гор семьи воинов. Караван сопровождал отряд в сотню бойцов, и он должен был, согласно плану, двигаться глухими, почти не заселенными землями, однако за судьбу женщин брала тревога — не встретиться бы им с врагом более опасным, чем жестокие селяне, земли которых жгли накануне.
Гравелин велел выстроить свою армию и обратился к соратникам с речью:
— Когда войдем в горный край, помните, что мы явились к тамошним людям с миром, — объявил старик. — Всем нам горько было видеть жестокие поступки злобных фенадцев, но здесь, на нашей родине обитают иные люди, совсем другое племя. Надеюсь, что добро, исходящее от древних камней нашей родной страны, смягчило их сердца, сделало похожими на нас, вдохнуло как отвагу, так и верность, присущую нашему народу. Я не забыл, эти люди тоже дрались против наших братьев, которых привел в Малые горы неблагодарный и недальновидный Крактлин. Что ж, постараемся если не простить им, то все же воздержаться от мести… и вожди горных людей обещали мне, что поступят так же. Призовем же Гилфинга, братья! Пусть поможет нашим семьям без вреда и ущерба добраться сюда.
Полководец умолк и, запрокинув к темному вечернему небу лицо, попытался мысленно призвать Отца… но тщетно. Под сердцем не было ничего — ни тепла, ни легкого прикосновения чего-то огромного, величественного и вечного… Гилфинг не слышал своих истинных детей.