Николай стоял в телефонной будке, держал трубку в руках и колебался: набирать ли последнюю цифру. Номер телефона был в «памяти» любителя выпить, и номер этот знали немногие. Так что теперь в руках молодого человека были жизнь и смерть Алмазного короля.
«Раньше надо было думать. А раз уж стоишь здесь, то звони». Диск крутнулся в последний раз, и зазвучали длинные гудки.
— Алле, кто это?
Голос был довольно низким, с характерной для курильщиков хрипотцой.
— Мое имя вам ничего не скажет. Но, если хотите, можете называть меня Бич.
— И чем обязан столь позднему звонку?
— В последнее время меня стал беспокоить некто Джентльмен…
— Ну-у, это очень деятельный человек. И в сферу его интересов входит многое.
— Я догадываюсь. — Николай помолчал. — Совсем недавно в сферу его ведения прибавилась забота о вашем долголетии.
— Вы вступили на скользкую дорожку, молодой человек. Я знаю этого господина много лет. И у меня ни разу не возникло повода усомниться в его полной лояльности. Надеюсь, вы понимаете, что, если не предоставите убедительных доказательств, у вас могут воз- никнуть серьезные проблемы?
— Уже возникли, но ближе к делу.
— Слушаю вас.
— Сегодня ваш «Мерседес» был на станции техобслуживания, — сказал юноша.
— И что с того?
— О нем позаботились, я бы сказал, даже слишком…
— Не испытывайте моего терпения, — почти крикнул тот, чью жизнь Николай сейчас спасал. — Ну же, говорите!
— Загляните под бензобак. Там появилось весьма интересное приспособление. А маленькая коробочка с красненькой кнопочкой сейчас находится у столь любимого вами Джентльмена.
Николай повесил трубку и, оставив машину, пошел к вокзалу. Ничего в этом городе его больше не задерживало. А судьба врага отныне перестала интересовать.
— Прошу!
Широким жестом тот, кого называли Алмазным королем, распахнул перед Джентльменом дверцу «Мерседеса».
— Спасибо, Михалыч, я на своей.
Михалыч внимательно посмотрел на того, кого считал чуть ли не сыном. Открытый взгляд серых глаз был спокоен и дружелюбен, не выдавая и тени волнения.
— Что ж, как знаешь.
Кивнув своим мыслям, пожилой человек уселся в салон, и дверца захлопнулась, скрыв его за тонированными стеклами.
Тот, кто столь невежливо предпочел компании старшего комфорт собственного автомобиля, пристроился сзади, за джипом охраны. Его собственные быки держались чуть поодаль, не мозоля глаза. Предстояла поездка в соседнюю область, и он смотрел на дорогу, стараясь не отстать от «мерседеса» пахана. Вспомнилось, как пятнадцать лет назад его, впервые попавшего на зону за кражу, взял под свою опеку авторитет. Не особо балуя, но и не сильно доставая. Конечно, он был крепким парнем и мог постоять за себя сам. Но, если бы не покровитель, не подняться бы ему выше «мужика». И кто знает, может, так и сложилась бы его жизнь от ходки до ходки. И яркие недели на свободе перемежались бы долгими и унылыми годами за колючей проволокой. Да, жаль старика. Но, жизнь не стоит на месте, и его время прошло. Ведь глупо довольствоваться крохами, когда есть возможность подгрести под себя все. Если бы не старческое упрямство да устаревшие «принципы»…
«Мерседес» старика на минуту скрылся из виду, заслоненный пересекавшим дорогу автобусом. Но, вот путь освободился — и машина замаячила впереди.
«Чего тянуть? Долгие проводы — лишние слезы». А сентиментальность ему сейчас ни к чему. Едва выехали за город и замелькали редкие сосны, Джентльмен, достал из кармана пульт и надавил на красную кнопку.
Взрыв, против ожидания, оказался не таким уж большим. Но, машину охватило пламя, а заметавшиеся вокруг охранники уже спешно доставали огнетушитель. С переднего сиденья вывалился объятый пламенем водитель, и его обдавали струей углекислоты. Джентльмен смотрел на огонь, отражающийся в дымчатых стеклах дорогих очков. А на губах играла улыбка, скрыть которую он не очень-то и стремился.
— Хороший парень, в десяти картинах снялся, — раздался голос над самым ухом. — Правда, уже отошел от дел, да вот согласился уважить старика.
Не веря своим ушам, Джентльмен обернулся и побледнел.
— Михалыч, я…
— Не надо, Сашенька, я все понимаю.
Старик смахнул набежавшую слезу и пошел прочь. Затравленно озираясь, кандидат в покойники обнаружил своих быков лежащими подле джипа. На одежде их алели пятна крови, а кое у кого была прострелена голова. Помимо воли человек, бывший так близко к успеху, тихонько заскулил. Последнее, что он почувствовал, была теплая струя, сбегавшая по ногам.
Помимо воли человек, бывший так близко к успеху, тихонько заскулил. Последнее, что он почувствовал, была теплая струя, сбегавшая по ногам. Но, ему совсем не было стыдно. Ему уже никак не было.
— Куда ездил-то? — Мартин с любопытством разглядывал Николая.
— Да так, отдал небольшой должок…
— Ну-ну, — неопределенно покивал тот, — ладно, держи вот.
И протянул юноше новенький паспорт.
С фотографии на Николая смотрел молодой человек с серыми глазами и светло-русыми волосами. «Николаев Николай Петрович», — было написано по-русски и по-английски.
Листая чистые, приятно шелестящие страницы, он выяснил новые подробности: двадцати двух лет, холост, не судим.