— Ах ты, маленький! — прошептала Мергиона Брэдовна Пейджер и на ватных ногах двинулась к дракончику.
Рептилии медленно развернули головы к наглому рыжему существу. Один из драконов — такого же светло-перламутрового цвета, как Ига — приоткрыл пасть. Тонкая и острая, как шпага, струя белого пламени прошила воздух над головой Мерги.
— Вы, наверное, Игина мама? — хрипло крикнула Мергиона, стараясь не смотреть на десятки оскаленных морд. — А я дочь Брэда. Здравствуйте.
— Пейджжжжер? — зашипели драконы. — Детенышшш Брэээда?
— Ага, детеныш! — обрадовалась Мерги. — Я только дам Иге лекарство, ладно?
Драконы настороженно замолчали. Приободренная Мергиона подошла к больному малышу.
— Ничего-ничего! — сказала она то ли себе, то ли Иге. — Сейчас будет легче. Ну, открой ротик…
Ига открыл ротик.
«Все, — подумала зажмурившаяся Мергиона, — сейчас станет абсолютно легко. Причем способом, который даже не снился Висельнику с компанией».
Но ни столба пламени, ни перекусывания пополам не последовало. Девочка почувствовала, что Рука Помощи выбралась из подмышки и настойчиво тыкает ее под ребра.
Мерги открыла глаза. Ига так и застыл с раскрытой пастью, просительно глядя на самозванную докторшу. В глотке драконыша что-то белело.
Приглядевшись, Мергиона поняла, что это драконий зуб, практически полностью перегородивший глотку Иги.
— Ну, вот и хорошо, — проговорила девочка. — И пить ничего не надо. Сейчас мы твой зубик чем-нибудь подцепим…
Мергиона огляделась и поняла, что она крупно влипла: подцепить «зубик» было нечем. Возвращаться за багром, а потом снова идти к вольеру… Девочку замутило от одной этой мысли.
— Что ж, — сказала она ровным, как осиновый кол, голосом, — придется лезть самой.
И Мергиона Пейджер, дочь знаменитого укротителя и воспитателя драконов, полезла сама.
Потом ее часто просили рассказать, каково это — ползать по драконьим глоткам. Мерги только хмурилась и отвечала:
— Да так, ничего…
И это было абсолютной правдой: в памяти о безумной прогулке не осталось ничего. Все, что Мерги помнит, — это насмерть перепуганный сторож, который бегает вокруг нее и причитает:
— Ну, вот и хорошо! Вот и обошлось! Вот и слава Мерлину.
Все, что Мерги помнит, — это насмерть перепуганный сторож, который бегает вокруг нее и причитает:
— Ну, вот и хорошо! Вот и обошлось! Вот и слава Мерлину. Значит, у Иги уже молочные зубы стали выпадать? Совсем большой стал. Давай, ты зубик заберешь и пойдешь от греха, а? Хошь, я тебе его заверну во что-нибудь? Вот в эту схемку, например. Вот и хорошо. Ты как? Ну, иди, иди, а то еще придет кто… Хотя все равно ж не поверят…
А еще она запомнила смущенную морду мамы Иги. Осторожно дотронувшись до Мерги носом, отчего девочка чуть не упала, дракониха прошипела:
— Скажжжи Брэду, мы жжждем. Приходииите.
Taken: , 1Глава тринадцатая. Друзья возникают из воздуха
Иногда кажется, что все очень плохо. Но вот приходят друзья — и ты понимаешь, что не так уж все было плохо.
Дж. Кук. «Мои друзья гавайцы»
Мергиона Пейджер никогда не представляла, насколько подозрительно выглядит одинокая двенадцатилетняя девочка, сидящая рано утром на перроне Эдинбургского вокзала и прижимающая к животу огромный драконий зуб. Не спасало даже то, что зуб был завернут в лист желтого пергамента. Полисмен уже дважды подходил к Мерги и интересовался, не потерялась ли юная леди и где ее мама.
— Все хорошо, сэр, — отвечала Мергиона как можно бодрее, — мама вот-вот подойдет.
Полисмен хмыкал и уходил разбираться с извозчиком-пьянчужкой, который громогласно спрашивал у окружающих, тварь он дрожащая или право имеет, пусть даже и с самого утра.
Пейджер врала. Ничего хорошего в том, что она сидела на шотландском перроне и ждала неизвестно чего, не было. Мергиона и на вокзал-то пришла только потому, что ее потащила туда Рука Помощи. Правда, что именно девочка должна здесь делать, талисман объяснить не мог. После того как Рука запаниковала перед драконарием, Мерги не слишком ей доверяла, но ничего лучшего придумать не могла. Переночевав на карманные деньги в местной магической гостинице (пришлось сочинить идиотскую историю о том, что она, победительница конкурса «Самая вредная ведьма Британии не старше 13 лет», едет в Рейкьявик для участия в европейском турнире самых вредных ведьм), Мергиона столкнулась с неожиданной проблемой: и чего теперь?
«Попробуем рассуждать логично, — в сто сорок пятый раз сказала себе девочка. — Что я имею? Папа не знает, что его выписали, и поэтому будет скрываться. Это раз. К драконам он даже не заезжал, сразу отправился за Двумя Чашами. Это два. Чтобы найти папу, мне надо отыскать Две Чаши. Это три. Где они, никто не знает, кроме папы. Это четыре. Где папа, неизвестно. Это пять. Вывод: фигово».
Логика была безупречной. На далеком древнегреческом кладбище заворочался в гробу Аристотель.
«Эх, если бы я сразу сообразила взять какого-нибудь дракошу, — вздохнула Мерги. — Пустила бы его сейчас по папиному следу!»
Жалеть об этом было поздно. После ее отважной выходки в духе доктора Айболита драконарий окружили двойной сферой Фигвамера.
«Попробуем рассуждать логично, — в сто сорок шестой раз подумала Мергиона. — Блин! Жалко, Сена нету, его хлебом не корми, дай порассуждать логично». Упоминание о блине и хлебе привело к ощутимому бурлению в животе.