Синиль [59] кельтов постепенно смывалась соленой водой, и римляне увидели, что никакие они не порождения Царства мертвых, а обыкновенные белокожие дикари, такие же, что и галлы. Воодушевившись открытием, легионеры усилили натиск и вытеснили кельтов на берег. Спасение было в том, чтобы как можно скорее сомкнуть щиты и построиться в знаменитые «черепахи» – неприступные мобильные крепости. Но кельты, словно разгадав это намерение, никак не давали им этого сделать, навязывали свою тактику хаотичного боя – сражаясь небольшими группами, отвлекая легионеров все дальше друг от друга.
Внезапно какофонию боя разрезал пронзительный визг – словно вопль агонии какой-то гигантской самки. На подмогу своим неслась еще одна конная волна «синих».
На палубе флагманской триремы легат Квинт Титурий Сабин, не веря своим глазам, повернулся к Цезарю: «Что это?»
Римляне на миг замерли: на берег вылетели жуткие синие… гарпии. Это действительно были женщины! Волосы – завязаны на затылке, груди – туго перетянуты широкими кожаными лентами. Они ловко направляли коней и точными ударами широких мечей сносили одну оторопевшую солдатскую голову за другой. Каждая из воительниц была гораздо выше любого из римлян и повыше иных батавийцев. Они визжали, в раздираемых криком ртах – зубы острые, словно специально заточенные.
Их атака казалась беспорядочной, но Цезарь вскоре начал понимать, что этот хаос хорошо скоординирован: женщины сражаются парами, у каждой в бою – своя роль. Одна прыгала с лошади на спину легионера и делала его совершенно беспомощным – он не мог освободиться от мускулистой амазонки, а другая тем временем наносила смертельный удар. Они продолжали драться даже будучи ранеными и словно не чувствовали боли. Цезарь видел, как одна из воительниц обломила попавшую ей в предплечье стрелу и ринулась в бой как ни в чем не бывало. Он понял, что эти туземцы, как и галлы, пьют перед боем ритуальный напиток друидов из омелы, который действует совсем иначе, чем вино, – не дурманит голову, а делает человека нечувствительным к боли. Вот только ни один проклятый друид, даже под пытками, так и не открыл секрет этого «стратегического» зелья.
Два друида (барельеф, найденный в г. Отун, Франция)
Цезарь решил отступить и, учтя все ошибки и неожиданности первой попытки, возобновить атаку. Только перед наступлением темноты римлянам удалось наконец отбить берег под меловыми утесами.
…В лагере, разбитом с профессиональной быстротой, легионеры устроили тризну по павшим товарищам. Дерева для погребального костра взять было негде, потому павших просто зарывали поглубже в эту чужую холодную землю, засыпая галькой и песком. Огромный легионер, грубо расталкивая всех вокруг и не скрывая слез, по-матерински бережно нес тело мальчишки «орлоносца» – его голова безжизненно моталась, на шее темнела безобразная рана. Это могли быть только следы зубов… Так цивилизованный мир впервые встретился с Британией. А Британия – с цивилизованным миром.
…
Еще от греческих навигаторов, которые куда только ни заплывали, пошло название этого острова Pretannia, а его жителей – pretani, то есть крашеные, а еще keltoi – «странные люди», как греки называли вообще все малоизвестные им народы. Оттуда и пошло «кельты» – название всех народов, населявших тогда земли от Дуная до Иберии. Такое общее название было удобно: диких племен много, кто их разберет, а так «кельты» – и все [60] . Римляне, познакомившиеся с этими народами поближе, стали различать их чуть получше, но с имперским высокомерием тоже особенно не затрудняли себя запоминанием всех их многочисленных названий.
«Визит» Цезаря в Британию был недолгим. Римляне проникли вглубь страны не более чем на восемьдесят миль и достигли широкой реки, которую местное племя – кантии – называло что-то вроде «Тамес». Реку сегодня зовут Темза, землю кантиев – графством Кент.
Столкновения с «местными» случались часто, особенно когда легионеры пытались раздобыть провизии для обратной дороги, но все-таки настоящим вторжением это назвать было нельзя. И узнали об этой земле римляне тоже, в общем, немного. Правда, водяные часы, чудо древнеримской инженерии, которые Цезарь всюду возил с собой, показали, что в этой странной земле световой день – существенно длиннее, чем в Галлии.
Таким образом, применительно к Британии, Цезарю удалось «прийти» и «увидеть», но пока не «победить».
Год спустя Цезарь мобилизовал для завоевательной экспедиции уже более серьезные силы: более 800 галер, а на них – пять легионов численностью 25 тысяч человек, да наемных кавалерийских когорт паннонийцев и батавийцев – еще несколько тысяч.
На этот раз гигантское войско встречал совершенно пустынный, словно вымерший берег. Воины воспрянули духом, решив, что варвары, увидев силы римлян, благоразумно решили отдать им землю без боя, но Цезарь ни минуты не разделял этого заблуждения. Он понимал, что их заманивают в западню.
Так оно и вышло. Бритты поджидали римлян в кантийских дубравах. Их атаки были молниеносны и слаженны. Они появлялись неожиданно и так же неожиданно исчезали в лесу, словно призраки.