Кэндо послал коня и подъехал вплотную к телеге.
— Ваше высочество, — обратился он к смуглой девушке.
Кириан прикусил язык, чтобы не присвистнуть. Так обращались только к одной из саристанских девушек.
— Да? — у смуглой девушки оказался звучный грудной голос.
— Нам нужно остановиться на завтрак. Нам нельзя прятаться — нужно остановиться на виду. Не забудьте, вы крестьянка, вас зовут Хильда. И вы тоже не забудьте. — Кэндо строго посмотрел на остальных. — Обращайтесь к ней соответственно.
Телега съехала с колеи на придорожный луг. Лошадей не стали выпрягать пастись, вместо этого им на моpды повесили торбы с овсом. На траве расстелили рогожу для завтрака, выложили туда хлеб, сыр, сало и купленные в Халгире сушеные фрукты. Пока служанки накрывали завтрак, Касильда остановилась рядом, присматриваясь к тому, что и как они делают. Она с вниманием оглядела свои стоптанные башмаки, дешевое поношенное платье и передник неопределенного цвета, поскребла ногтем начавший протираться манжет.
— Ваше высочество, мы купили поношенную одежду, потому что новая могла показаться подозрительной, — сказал Энкиль, заметивший ее жест.
Касильда не узнала его ночью. В темноте его горб не был виден, а его лицо она никогда не видела без шрама. Только сейчас, на утреннем привале, она поняла, что телегой правил ненавистный ей шут. У него было другое, не знакомое ей лицо. Она вгляделась в это лицо с тем же вниманием, с каким рассматривала свою одежду.
— Хильда, — поправила она.
Энкиль кивнул, не решаясь обратиться к наследнице как к равной. Она смотрела на него выжидающим, повелительным взглядом.
— Хильда, — повторил он.
Наследница утвердительно наклонила голову. Ее безопасность была важнее придворного этикета. Шут тоже терпеть не мог скорую на руку дочку Тубала, обижавшую Ину. Однако, это она заступилась за девушку в пустыне.
Завтрак прошел спокойно. Телега снова покатила по наезженной дороге. Кэндо поехал рядом, объясняя, как вести себя, если вдруг появится погоня.
— Главное, не пугайтесь, — сказал он, — и не теряйтесь. Вы — крестьяне, едете в Халгир на рынок. Девушки пусть молчат, говори ты, Энкиль.
А вы двое сидите как ни в чем ни бывало. Кириан, ты попросился, чтобы тебя подвезли, понял?
— Понял, — откликнулся певец.
— Но я не могу не бояться, — решилась высказаться Ина. — Я не справлюсь с собой, когда они окажутся рядом.
— Тогда притворись спящей. Сумеешь?
— Сумею.
— Если тебя все?таки начнут допрашивать, изобрази, что испугалась спросонья. А ты, Энкиль, не гони коней рысью — крестьяне ездят шагом.
Шут натянул поводья, и лошади перешли с рысцы на неспешный шаг. Бесстрашный позвал Илдана, и они оба придержали коней, пока телега не оказалась далеко впереди. Беглецы медленно двинулись по дороге в Халгир, стараясь сделаться неотличимыми от снующих по дороге телег и конников.
Незадолго до полудня появилась погоня. Кэндо вдруг насторожился и вполголоса сказал Илдану:
— Не оглядывайся. Сзади едет несколько конников, галопом.
Илдан прислушался и уловил частый стук копыт. За полдня он привык к несуетливой обстановке дороги и понял, что это не простые проезжие, отвыкшие от спешки за дни и недели пути.
Вскоре их догнал десяток всадников. Старший в отряде поравнялся с Кэндо и перевел коня с галопа на шаг:
— Вас не обгонял конный отряд? С ним должны быть две женщины.
— Нет, — равнодушно ответил Кэндо. — Никаких воинов здесь не проезжало.
— Да не воинов, а просто всадников, — нетерпеливо поправил его стражник.
— Тоже не было.
— Я же говорил, нечего сюда ездить, — проворчал другой стражник, ехавший рядом с ним. — Что они, ненормальные — бежать в эту сторону?
— Кеннет велел осмотреть все дороги. Рвет и мечет — лучше с ним не спорить.
— Все пpоезжие говорят, что никого не видели.
— Он разозлится, если мы рано вернемся. Давай еще вон тех спросим. — Он указал на маячившую впереди телегу.
Всадники поскакали дальше. Илдан переглянулся с Кэндо.
— Ну, теперь все зависит от них…
В телеге тоже заметили погоню. Гэтан, который сидел, свесив ноги с задка телеги, и наблюдал за дорогой, оглянулся на спутников:
— Кажется, едут.
Ина улеглась на солому, спрятав лицо за узлом с вещами. Кириан, полулежавший на мешке с овсом, вынул цитру и забренчал незатейливую мелодию. Касильда, повязанная белым в цветочек платком так, что виднелась только передняя часть ее лица, потупила глаза и поджала губы, напустив на себя сонный и скучающий вид, отчего ее лицо стало выглядеть лет на десять старше. Теперь она казалась уже не девушкой, пусть и в возрасте, а крестьянкой средних лет, уставшей от дороги.
Когда отряд догнал телегу, старший окинул взглядом сидящих в ней. Три сонных от жары крестьянки, парнишка?подросток, с простодушным любопытством уставившийся на мечи и форменные куртки воинов, рядом с ним оборванный бродяга, лениво щиплющий струны своей цитры. И парень?горбун за вожжами — наверное, хозяин.
— Здорово, хозяин, — обратился к нему стражник.
— Здорово, — откликнулся Энкиль.
— Куда едете?
— Из Баргаса в Халгир, на рынок.
— Вас не обгоняла группа конников?
— Да мало ли кто тут ездит…
— Этих ты заметил бы. Они спешили, и с ними были две женщины.