— Молчите? — снова усмехнулся Дахат.
— За моими словами нет силы, — сквозь зубы сказала она. — Пока.
— Вы мне угрожаете?
— Нет. Но что вы будете делать, если родится дочь? Или не родится никто?
— Ну, кто?нибудь да родится, за это я ручаюсь — даже если вас придется привязывать за руки и за ноги к кровати. Но мне нужен сын.
— Это уж ваши проблемы, — фыркнула Касильда.
— Я умею решать свои проблемы, — снизошел до ответа Дахат. — Теперь, когда я убедился, что вы здесь и в целости, я займусь и этой. В Киклине есть храм?оракул, где можно узнать все, что угодно. Я съезжу туда и узнаю день и час, подходящий для зачатия наследника. А вы, моя красавица, подождете меня в Кай?Кеноре. Затем мы торжественно въедем в Тахор и сыграем пышную свадьбу. И не мечтайте испортить мне такое важное политическое дело.
Касильда не удостоила Дахата ответом, но тот его и не ждал. Он окликнул Шебу и отдал приказ присматривать за пленницей. Своей воительнице он доверял полностью.
Пpостоpный шатеp пpавителя Хаp?Наиpа выглядел настоящей комнатой. Пол был накpыт шиpоким цветным ковpом, на нем стояла мебель, котоpую везли на двух подводах в обозе — шиpокая кpовать, легкое кpесло и небольшой квадpатный столик. Вечеp еще не наступил, но пpи закpытых двеpях за плотными стенками шатpа было темно, поэтому на столике гоpела свеча в золотом подсвечнике, сделанном в виде блюдца с остpием в центpе.
На застланной кровати полулежал Дахат. Шеба сидела в кресле напротив, поигрывая богато украшенным мечом.
— И эта пырялка — Священный Меч Арноры? — процедила она уголком рта. — Да им и котенка не разрубишь.
— Богохульствуешь? — добродушно усмехнулся Дахат.
— Почему? Я же не называю плохим хорошее. Я называю плохим плохое.
— Добьешься ты, Великая Портниха разгневается на тебя.
— Только ей и дел, что нас подслушивать.
— Да, боги не лезут без нужды в дела смертных. — Дахат с удовольствием остановил взгляд на красивом лице своей воительницы. Сейчас оно не было холодным — в глубине глаз Шебы мерцал скрытый огонь восхищенного поклонения, вызванный к жизни близостью ее Совершенного Воина.
Дахат помолчал немного, любуясь ею.
— Ты, как всегда, прекрасно справилась со своим делом. Мне было очень интересно выслушать твой отчет, — еще раз похвалил он ее, наблюдая, как краска гордости проступает на ее загорелом лице.
Шеба вернула меч в ножны.
— Как можно воевать таким оружием? — снова возмутилась она.
— Арнора — женщина, она любит красивое, — поддразнил ее Дахат.
— Ну и что — женщина? — возразила Шеба. — Я тоже женщина, но постыдилась бы выйти в бой с таким мечом.
— Ты воюешь сама, а у Арноры для этого есть сыновья. Ясно,она носит меч только для украшения. Лучше придержи язык, чтобы не навлечь на себя ее немилость.
Шеба пристально взглянула на своего повелителя. Ей не хотелось говорить ему об этом, она не знала, как сказать ему это.
— Мой повелитель, — нерешительно начала она. — Мне не хочется огорчать вас, но вы, кажется, попали в немилость к Аргиону.
— Что за чушь! — отозвался с кровати Дахат. Он был в хорошем, даже в прекрасном настроении, поэтому не рассердился на осторожное высказывание Шебы.
Пожелание попасть в немилость к Аргиону было распространенным, очень обидным оскорблением среди воинов. Во все времена истории Триморья воин, попавший в немилость к богу войны, считался конченным.
— Это не чушь. Выезжая из Ширана, я видела мстителя Аргиона. Он попался мне навстречу.
— Мстителя Аргиона? — недоверчиво переспросил Дахат. — Ну и что?
— Это Корэм. На нем повязка мстителя.
Некоторое время правитель Хар?Наира не говорил ни слова.
— Корэм… — пробормотал он наконец. — Но почему ты решила, что он ищет меня? Может, Тубала. Между нами говоря, тот обошелся с Корэмом по?свински.
Но Шебу было не так?то легко сбить. Она очень хорошо понимала своего бога, единственного, кого ставила выше своего повелителя.
— Я знаю, что такое повязка мстителя. Мстит не Корэм, а сам Аргион. Аргиону не за что мстить Тубалу.
— Ты хочешь сказать — ему есть за что мстить мне? — нахмурился Дахат.
— Нет. Не хочу, — с болью в голосе ответила Шеба. — Но я вынуждена это сказать. Тот турнир… — она запнулась и замолчала.
— Что — тот турнир?! — Дахат поднялся с кровати, шагнул к креслу и остановился, нависнув над Шебой.
— Ничего, — прошептала та, вжавшись в кресло. — Просто… повязка…
— Увидев какую?то дурацкую повязку, ты сразу подумала обо мне Гангар знает что? Хороша же твоя верность, Шеба! Да и почему ты решила, что это повязка мстителя? Мало ли что люди носят на голове!
— Я почувствовала это… — в растерянности пробормотала Шеба. — Вы правы, мой повелитель, мало ли что…
— То?то же, — Дахат выпрямился. — Выбрось это из головы и не смей больше так обо мне думать! Как может Аргион проявить немилость к такому воину, как я? Разве я не замышляю великую войну во славу его и его достойной матери? Ты просто устала от бессонной ночи и тебе это пригрезилось. Может, это была не повязка мстителя, может, это был даже и не Корэм?
— Да, мой повелитель, — покорно сказала Шеба.
Полсотни конников, подводы с припасами, кареты с наложницами ехали еще два дня по ровной, малоезженной дороге. Среди них ехала и карета с пленницами. Касильда следила в окно за дорогой и обозом хар?наирского правителя. Дахата она почти не видела — он ехал где?то впереди на крупном темно?гнедом жеребце и за все время пути ни в дороге, ни на привалах ни разу не проведал наследницу. Зато Шеба постоянно мелькала поблизости, охраняя добычу своего повелителя.