Зал выглядел пустынным, несмотря на то, что здесь собралось три десятка участников. Слуг не было, но в передней части зала вдоль стен стояли трубачи, а у дверей вытянулись гвардейцы, не столько для охраны, сколько по традиции. Вскоре они распахнули двери перед Тубалом, входящим в зал.
Правитель был один, без свиты и без дочери. Грянули трубы, но по жесту правителя мгновенно смолкли. Он подошел к креслу, остановился и повернулся лицом к залу. В зале наступила тишина.
— Уважаемые гости! — обратился Тубал к участникам. — Доблестные воины, любимцы Арноры!
— Странно как?то, — шепнул Илдану Бристен. — Где же жрецы, приз, дочка? Я думал, все будет торжественнее.
Илдан кивнул, соглашаясь. Такое начало и ему казалось странным. В тишине было слышно, как Тубал тяжело вздохнул.
— Случилось невозможное, — объявил правитель. — Этой ночью Священный Меч Арноры исчез из храма.
Могильная тишина сменилась встревоженным перешептыванием.
— Жрецы храма говорят разное, — продолжил Тубал.
— Одни ищут вора, другие утверждают, что Великая Портниха разгневалась и забрала свой приз из?за… — он замялся, не решаясь высказать причину гнева богини.
— Еще бы ей не разгневаться! — раздался из зала голос Корэма. — Победа на турнире была нечестной, потому что кое?кто так хотел моего поражения, что ночью накануне боя намазал мой меч слезами винны! Спросите у правителя Хар?Наира, где той ночью была его воительница!
— Наглая ложь! — выкрикнул Дахат навстречу изумленным взглядам собравшихся. — Он сам украл приз, чтобы опозорить меня!
— Может, я и меч свой сам намазал?! — возмутился Корэм.
— Может быть, но только потом, после боя, — отпарировал Дахат. — Чтобы обвинить в этом меня! Все знают, что ты уже считал эту победу своей!
Он обернулся к Тубалу и заявил:
— Я требую правосудия! Я требую вернуть мне приз и наказать виновника пропажи! Или я не прощу такого оскорбления, Тубал!
Гневный взгляд правителя Саристана устремился на Корэма.
— Я разоблачу его, ваше величество, — шагнул тот вперед. — Я узнаю, куда пропал Священный Меч Арноры.
— Еще бы ты не узнал, — с издевкой сказал Дахат, — если ты сам же и украл его!
— Стража! — выкрикнул Тубал, указывая на Корэма. — Арестуйте его!
Корэм выхватил меч и бросился к дверям. Разметав стражу, он исчез в глубине коридора.
VIII
Когда сообщили, что схватить Корэма не удалось, Тубал ушел диктовать указ об его поимке. Понемногу разошлись и участники турнира, потрясенные таким поворотом событий. Впрочем, турнир закончился — можно было разъезжаться по домам независимо от судьбы приза. Хотя ни причины, ни виновники пропажи не были известны, воины сочувствовали Корэму и насмехались над Дахатом, грубо нарушившим неписаный кодекс турниров — не сражаться насмерть. В этот же день после обеда почти все они собрали дорожные пожитки и разъехались по домам. По слухам, в ночь накануне Дня Звездочетов в ширанском дворце творились странные вещи, причем такие, что даже самых отважных воинов не тянуло испытывать судьбу.
Слуги тоже заботились о себе, отпрашиваясь на эту ночь в город, но дворец не совсем опустел. Осталась охрана, камердинеры и горничные, осталась прислуга, жившая во дворце. В эту ночь кто?то должен был оказаться жертвой призраков, поэтому слуги с утра боязливо перешептывались и дрожали, особенно те, кто жил в комнатах, расположенных поблизости от башни.
Этим утром из темницы выпустили Энкиля, строго?настрого запретив ему показываться среди приезжих. Шута взяли во дворец немногим менее четырех лет назад — его предшественник тронулся рассудком в ночь после прошлого турнира. Энкиль узнал об этом, когда поступил на службу, но не слишком?то испугался, потому что из?за физического недостатка все равно был обречен на нищету и насмешки.
Выйдя из?под замка, Энкиль пошел узнать последние новости на кухню, где у него было много друзей. Ему обрадовались даже больше обычного — поступок, за который он понес наказание, вызвал восхищение слуг, не любивших придирчивую и скорую на расправу наследницу. Когда он доедал подсунутое кухаркой лакомство, в кухню вбежала Ина. Ее била крупная дрожь, по ее щекам катились слезы.
— Что с тобой? — бросилась навстречу ей кухарка. — Опять наша злыдня?
Ина затрясла головой, не в силах произнести ни слова. Энкиль встал и тоже подошел к девушке. Увидев его, она просияла на мгновение, но тут же громко разрыдалась.
— Меня… меня… — задыхаясь, прошептала она. — Она меня оставляет… на ночь…
— Успокойся, — погладила ее по плечу кухарка. — Отпросись у нее. У тебя же есть родня в городе, ты найдешь где переночевать.
— Я отпрашивалась, — прорыдала Ина.
— Я отпрашивалась, — прорыдала Ина. — Она сказала, что отпускает Зору, а я, я… буду сидеть ночью у дверей ее спальни… если вдруг эти придут… чтобы меня, не ее… — Она захлебнулась плачем.
— Ина, Ина, — позвал шут. — Не плачь. Может быть, все обойдется. Моя комната ближе всех к башне и я сегодня буду ночевать там, но ничего, не плачу.
— Энкиль, — всхлипнула девушка, — ты такой смелый, а я — трусиха и ничего не могу с собой поделать. Я так боюсь, что еще до ночи умру от ужаса.
— Успокойся, Ина. Перестань плакать и не бойся этих призраков. Я обязательно что?нибудь придумаю.