— Я приду во дворец завтра вечером.
— Вы даете мне слово воина, что придете?
Кровь бросилась в лицо Илдану. Уж не намекал ли правитель, что он может сбежать?
— Разумеется, хотя не понимаю, почему вы его требуете. Я не из тех, с кого требуется брать слово.
— Что ж, очень рад. Приходите завтра перед наступлением темноты и спросите дворецкого.
— Что ж, очень рад. Приходите завтра перед наступлением темноты и спросите дворецкого. Он отведет вас на место.
Илдан понял, что разговор закончен, поклонился и пошел на место. Друзья, заинтригованные странным вызовом, наперебой пристали к нему с расспросами.
— Правитель предложил мне службу, — объяснил им Илдан. — Даже обещал вознаграждение, так что радуйся, Тайто.
— Что за служба?
— Постоять на страже. Завтра ночью, у входа в Башню Безумного Мага. Может быть… — Илдан замолчал на полуслове, увидев, как Тайто меняется в лице.
— Ты с ума сошел! — выговорил наконец тот.
— Нет, представь себе, не сошел, — рассердился Илдан. — Мог бы ты выбирать выражения повежливее?
— Значит, сойдешь, — заявил Тайвел, не обратив внимания на его обиженное замечание. — Немедленно вернись к Тубалу и откажись от этого дела.
— Я дал слово воина.
— Так он с тебя еще и слово взял?! Где была твоя голова, когда ты соглашался? Все равно, иди и скажи ему, что ты передумал.
— Я же сказал, что дал слово воина. Да и почему я должен отказываться?
— Великая Десятка! Разве ты не знаешь, что случается с теми, кто сторожит эту башню в канун Дня Звездочетов?
— Нет. Тубал дал мне понять, что башню сторожили и раньше, поэтому я решил, что справлюсь.
— Может, и сторожили, да только все они тронулись рассудком, а кое?кто и умер. Последние два раза добровольцев вообще не нашлось, поэтому пострадал кто?то из прислуги. Я это точно знаю, мне горничная Тубала рассказывала, когда… — Тайвел запнулся, — в общем, рассказывала. Все слуги это знают, они до жути боятся оставаться в эту ночь во дворце — а кое?кому из них по обязанностям приходится оставаться. Так вот, Илдан — в эту полночь из башни выходят призраки и бродят по дворцу, пока кого?нибудь не встретят. Этот человек сходит с ума, а они возвращаются обратно. Потому и нужен страж — встретив его, они не идут дальше. Что они с ним делают, неизвестно — никто никогда об этом не рассказывал. Стоило начать расспрашивать кого?то из этих бедняг, как с ним тут же случался приступ безумия. Тубал всегда смело обещает огромную награду — знает, что все равно выплачивать не придется.
— Вот как, — нахмурился Илдан, начиная понимать. — Выходит, Тубалу нужна жертва, и для нее подходит никому не известный Илдан из Лимерии…
— Когда?нибудь ты станешь догадливым, приятель, а пока иди и откажись. Отвага — одно, а безрассудство — совсем другое.
— Я дал слово воина. Если я откажусь, то прослыву трусом.
— По?твоему, сумасшедшим быть лучше?
— Если я нарушу слово воина, то никогда не прощу себе этого.
— Это — другое дело, — скрепя сердце признал Тайвел. — Это хуже сумасшествия — перестать уважать себя. Как жаль, что я не предупредил тебя. Да кто ж знал…
— Ну и влип же ты, Илдан. Может, и правда, откажешься? — присоединился к уговорам Бристен.
— И ты тоже — вот не ожидал! Неужели слово воина ничего не значит для вас обоих?
— Сражаться с призраками — занятие не для воинов, — рассудительно заметил Брис. — Значит, нечего из?за них держать слово воина. Здесь больше подошел бы маг…
— Мага у нас нет, но не пойти я не могу, — прервал его Илдан. — Я не верю, что сойду с ума — я просто не представляю себе, от чего могу тронуться рассудком. Вот увидите — я выстою эту стражу.
Корэм не пришел на праздничный ужин. После сражения он рассеянно добрел до своего фамильного особняка на берегу моря. Его мысли вертелись вокруг странного происшествия с оружием, случившегося дважды подряд. Первую поломку он еще мог понять — таким ударом можно было перешибить любой меч, тем более турнирный.
Первую поломку он еще мог понять — таким ударом можно было перешибить любой меч, тем более турнирный. Турнирные мечи никогда не делались такими крепкими, как боевые. Но второй раз… Казалось, меч сломался сам, по нему даже не ударили как следует.
Корэм встревожился — уж не навлек ли он на себя гнев Арноры? Поднявшись в комнату, где хранилось оружие, он положил перед собой оба меча и стал внимательно осматривать лезвия. Как он и предполагал, перерубленный Тайвелом меч был сделан качественно, он просто не выдержал невероятного удара. Корэм взял второй меч, сломанный у основания, оглядел излом, затем стал его ощупывать в поисках скрытого изъяна. Что?то вязкое и похожее на смазку осталось у него на пальцах, руку защипало. Понюхав пальцы, Корэм крепко выругался и побежал мыть руки, пока не образовалась язва. Меч был намазан слезами винны.
Поняв, что его поражение подстроено, Корэм задумался, кому это могло быть на руку. Соискателей он сразу отклонил — даже если бы кто?то из них и победил его, ему еще предстояла бы схватка с Дахатом. Зато у правителя Хар?Наира были все основания желать поломки его меча. Но одних догадок было мало. Корэм опросил прислугу, не заметил ли кто ночью что?нибудь подозрительное, но никто ничего не видел и не слышал. В то же время было очевидно, что меч был намазан слезами винны прошлой ночью, иначе клинок отвалился бы раньше.