Корэм дважды подряд становился победителем турнира Звездочетов. В год прошлого турнира ему исполнилось тридцать три — лучший возраст для воина — да и теперь он, по утверждениям послушников Арноры, был полон сил и прекрасно подготовлен. Следовательно, спорить можно было только о том, кто будет вторым.
Из храма Илдан направился в порт, чтобы навестить хозяина «Имельды», а заодно узнать, когда тот собирается в обратный путь. Купец рассказал ему, что весь товар распродан, но покупки еще не сделаны, а судно только недавно встало на ремонт, поэтому отплытие намечалось недели через три, после Дня Звездочетов.
Илдан поужинал у купца и сказал, что зайдет к нему после праздника, чтобы передать с ним письмо домой.
Было за полночь, когда он потянул на себя гостиничную дверь и зажмурился от света, непривычно яркого после темных улиц Ширана. Несмотря на позднее время, здесь не спали. Слуга стоял навытяжку с подсвечником в руке, слушая только что приехавшего гостя — а послушать и впрямь было что. Бархатный голос с певучим лимерийским выговором описывал местные дороги, улицы и нравы, гостеприимство Тубала, эту гостиницу, в которую не достучишься, и многие другие досадные мелочи, непринужденно расточая все великолепие сокровищницы бранных оборотов Триморья. Прихожую сотрясала не какая?то бессмысленная уличная ругань, где недостаток изобразительных средств подменялся избытком чувств, а изысканная речь виртуоза, полностью сознающего смысл каждого словосочетания и любующегося создаваемой картиной.
Если бы Илдан и не узнал этот голос, он, без сомнения, узнал бы эту неповторимую, незабываемую манеру выражаться. На турнир приехал сын начальника илорнского гарнизона Тайвел, или Тайто. Так его прозывали среди лимерийских вояк, потому что никто не мог сравниться с ним в выполнении вертушки?тайто — знаменитого ар?бейтского приема для легкого меча. Тайвел был ровесником и постоянным напарником старшего брата Илдана. Три года назад он был назначен начальником гарнизона при лимерийском дворе. Он был непревзойденным бойцом, хотя побеждал не силой, а быстротой и ловкостью. Помимо этого он, с его темными, чуть вьющимися волосами, с изумительно гладкой золотистой кожей, со светло?карими глазами — озерами, куда канула не менее чем сотня сердец илорнских девушек, был неутомимым любовником половины дворцовых служанок. Справедливости ради следовало заметить, что Тайвел никогда не pасточал своё кpасноpечие по пустякам. Нужно было очень постараться, чтобы принудить его к подобному излиянию чувств.
Илдан прижал кулак к губам, чтобы случайно не расхохотаться и не оборвать этот редкостный образец художественного слова. Слуга, вытаращив уши, не двигался с места, хотя в высказываниях Тайвела все отчетливее звучал намек на то, что давно пора бы позаботиться об его вещах и коне, а ему самому предоставить хоть какой?нибудь ночлег.
— Ты что на меня уставился, любезный, как… — обратился он наконец к слуге, отпустив сравнение, от которого уши Илдана не то чтобы завяли — обуглились и свернулись в трубочки, словно охваченные лесным пожаром листья. — Я, что, до утра должен здесь торчать, как…
Слугу буквально выдуло во двор, к коню Тайвела. Илдан отнял кулак ото рта и дал волю рвущемуся наружу смеху.
— Жаль, не проводится таких турниров, Тайто! — заявил он обернувшемуся Тайвелу вместо приветствия. — Тебе не было бы равных, клянусь сыновьями Арноры!
— Я проиграл бы его, Илдан! — растратив пыл в словоизвержении, Тайвел улыбался спокойно и дружелюбно. — Такое говорится не по заказу, а по вдохновению, навеянному самой жизнью.
— Вдохновляет же она тебя…
— От самой Илорны, малыш. — Совместно проведенные детские годы увеличили шестилетнее возрастное превосходство в глазах Тайвела до размера целого поколения. Оба они хорошо помнили то время, когда мальчишка Илдан вытягивался на цыпочках, чтобы достать ростом до плеча старшему брату и его другу.
— Тоже мне, старичок выискался, — как и в прежние времена, фыркнул Илдан. — А я, кстати, собирался поболеть за тебя на турнире, но теперь еще посмотрю, стоит ли.
— Всего?то поболеть? А я было подумал, что ты решил подраться на турнире тайком от папаши!
— Ты же знаешь про эту дурацкую ссору. Я — сын правителя и не могу пренебрегать фамильной честью.
— Какое счастье, что я не сын правителя. Страшно представить, сколько всего мне было бы нельзя! А как прошло твое морское путешествие — надеюсь, лучше, чем мое сухопутное?
— Как ты говоришь, Тайто, в основном… — Илдан воспользовался недавно услышанным выражением Тайвела для описания дорожной скуки.
Страшно представить, сколько всего мне было бы нельзя! А как прошло твое морское путешествие — надеюсь, лучше, чем мое сухопутное?
— Как ты говоришь, Тайто, в основном… — Илдан воспользовался недавно услышанным выражением Тайвела для описания дорожной скуки. — Один денек, правда, выдался… — он использовал еще одно выражение, для плохой погоды.
— Прекрати, Илдан, все равно не умеешь! — страдальчески сморщился Тайто. — Да ладно, не дуйся, — примирительно сказал он, увидев помрачневшее лицо Илдана. — Глупо на правду обижаться.