– Я куплю тебе попугая, чего бы это ни стоило,– сказал Паримайн. В тот же день он пришел к садовнику Мочалю и стал просить его продать говорящую птицу. Садовник долго не соглашался, но в конце концов, когда старейшина посулил ему пять дойных буйволиц с телятами, уступил. Довольный Паримайн отправился домой, обещав пригнать буйволиц рано поутру. Попугай же слышал весь разговор и, когда старейшина ушел, сказал старику садовнику:
– Плохо ты сделал, хозяин: теперь мне несдобровать… Этого человека послала к тебе его жена, а она мне мстит за то, что я ее при всем народе на смех поднял.
Как только я туда попаду, она со мной тут же расправится. Ну, да что теперь говорить, сделано так сделано… Ты только, когда меня отдавать завтра будешь, вырви незаметно одно перышко и спрячь в карман плаща. Тогда, если эта ведьма меня там убить попробует, я сразу у тебя за пазухой окажусь.
Мочаль так и сделал. На следующее утро, когда Па-римайп пригнал ему буйволиц, он украдкой вырвал у попугая из хвоста маленькое перышко и сунул его себе в карман. А старейшина взял попугая и пошел обратно в деревню Кургодж. По дороге попугай ему столько всякого нарассказал, что когда Паримайн добрался до дому, он объявил своей жене:
– Я купил тебе попугая, как ты просила, но смотри: береги его, как свое дитя! Другой такой птицы во всем мире не сыщешь, не зря я за него пять буйволиц отдал.
Матушка Дони низко поклонилась своему мужу и ска-вала:
– Муж мой и господин! Я все сделаю, как ты велишь.
Она посадила попугая в большую клетку и, пока муж был дома, ласкала его, ухаживала за ним, кормила отборным зерном, поила чистой водой. Но как только старейшина Паримайн уехал на следующий день на дальние пастбища, она схватила длинную костяную иглу, которой у нас вышивают плащи, подскочила к клетке и закричала со злобным смехом:
– Ты, проклятая птица, муж своей матери, сын бритоголового отца! Вот когда ты мне попался!.. Узнаешь теперь, как оскорблять честных женщин.
Острой иглой она стала колоть попугая и в грудь, и в спину, и в голову, проткнула ему крылья и клюв. Наконец, насытившись местью, она вонзила иглу прямо в сердце птицы. Жалобно вскрикнул попугай и тут же умер. И – странное дело! – не успел еще труп попугая остыть, как дом старосты наполнился невыносимым смрадом, словно птица эта околела много дней назад. Когда Паримайн вернулся домой, матушка Дони сказала ему:
– Наш попугай вдруг ни с того ни с сего издох. Он, видпо, был чем-то болен: чувствуешь, какой в доме смрад…
Подивился этому Паримайн, вздохнул о пропавших буйволицах и. велел попугая выбросить.
А в это самое время в деревне Поргар садовник Мочаль услышал, как у него за пазухой говорит человеческим голосом попугаево перо. И сказало ему это перышко такие слова:
– Встань до зари и иди на дальние пастбища, к деревне Тичгар. Там ты увидишь рощу, в роще дерево, а под деревом человек лежит мертвый. Возьми меня с собой и осторожно потри о лоб мертвеца. Мне будет хорошо, тебе будет хорошо, всем будет хорошо!
Удивилсй этим словам старый Мочаль, но потом подумал и решил утром идти в Тичгар, а пока лег спать я крепко заснул.
И в ту же ночь в деревне Тичгар увидел странный сон старик по имени дед Кальяч. Явился ему во сне незнакомец и сказал:
– Помните курумбу-колдуна, не забывайте про ку-румбу-колдуна, берегитесь курумбу-колдуна! Тело его в роще на дальних пастбищах, а душа в попугаевом перышке, а перышко в кармане плаща садовника Мочаля из деревни Поргар. Завтра рано поутру придет Мочаль в рощу и потрет перышко о лоб мертвеца. Тогда встанет колдун живой и невредимый и начнет вас донимать хуже прежнего. Скорей бегите к Мочалю, приведите его сюда, принесите на деревенский луг десяток вязанок дров, сложите костер и сожгите перо! Торопитесь, не то будет поздно!
Проснулся старый Кальяч среди ночи, разбудил всех домашних и рассказал им про свой сон. Выслушали его домашние и побежали по деревне будить людей. Скоро все в селенье Тичгар были на ногах. Самых сильных и быстрых юношей послали старейшины в селенье Поргар, к старому садовнику. Было еще совсем темно, когда люди из Тичгара стучались в дверь Мочаля. Садовник выслушал их рассказ и только головой покачал: так вот, значит, кто у него в доме жил!.. Взял он свой плащ и отправился вместе с людьми из Тичгара в их деревню.
А там уже все было готово: жители Тичгара – мужчины и женщины, кота и тода – собрались за деревней на большом лугу, сложили посреди луга дрова – так, как складывают их для погребального костра, позвали бадага-музыкантов, что у нас обычно на похоронах играют. Осто-рожно вынул Мочаль из кармана плаща перышко и положил его в самую середину костра. Старейшины Тичгара развели огонь, и начал костер мало-помалу разгораться. И вот только подобралось пламя к середине костра, как раздался оттуда истошный крик: «О-ой, горю!.. Мать моя!.. Отцы родные!.. Умираю!..» Потом затрещал костер – словно горели в огне человечьи кости, потом повеяло на всех запахом горелого мяса, а потом все стихло… Развеяли жители Тичгара пепел от костра по лугу и молча, не говоря ни слова, пошли на дальние пастбища. Там, в маленькой роще, нашли они под деревом мертвое тело колдуна-курумбы. Швырнули они труп курумбы в глубокий овраг и вернулись домой.