— Вы могли бы взять то зерно в качестве податей, нанять солдат и жить, как живут все фэтры!
— Извини, что разочаровал тебя, но я так жить не могу. И никто из нас не может, если ты еще это не понял.
— Я ненавижу фэтров, — вдруг признал Цетор, смотря куда-то в сторону. — Ненавижу с того времени, как один из них убил моего брата. Убил ни за что. Просто потому, что ему показалось будто мой брат поклонился недостаточно низко. Но благодаря тебе в этом году впервые не будет голода в деревне. Благодаря вашей больнице снизилась смертность, а эти механизмы сильно облегчили жизнь людям. Чего одна мельница стоит! Она ведь за пять минут способна перемолоть целый мешок зерна! А это водяное колесо!
— Больница — это была идея Велсы. Я тут не при чем. Так же как и мельница и водяное колесо — идея Алура. А про твоего брата я не знал. Извини.
— Но ты фэтр! Ты мог запретить! Я ненавижу вас фэтров, но ты заставил меня уважать тебя. Что мне делать? — последний вопрос у Цетора вырвался вместе со стоном.
— Ты ждешь ответа от меня? — удивился Виктор. — Напрасно. Я ничего посоветовать не могу. Просто живи, пока не разберешься в своих чувствах. Просто постарайся выносить суждения не о фэтрах, крестьянах, солдатах или ремесленниках, а о людях. Ведь фэтры тоже люди и среди них можно встретить и плохих и хороших. Как и среди крестьян.
Цетор искоса глянул на Виктора.
— Ты не накажешь меня? — вдруг спросил он.
Виктор уставился на Цетора с таким искренним недоумением, что тот покраснел и отвернулся.
— За что я тебя должен наказать? Что ты несешь? За идиотские вопросы тебя наказать стоит, но это завтра на тренировке. Там я тебе наказание обещаю.
— Не обращайте внимания, фэтр, — вмешалась сестра Цетора, до этого с возрастающим страхом слушавшая разговор. — Мой брат часто нарывается на неприятности из-за своего языка.
— Бывает, — согласился Виктор. — Только мне непонятно, он что, хочет, чтобы я был похож на остальных фэтров?
— Хотелось бы, — буркнул Цетор.
Виктор бросил на него острый взгляд. Кажется, он начал догадываться о причинах недовольства Цетора. Но развивать эту тему в настоящий момент было не слишком благоразумно. Поэтому Виктор просто откланялся.
— Странные они все, — услышал Виктор слова Цетора.
— А по моему, они все очень замечательные люди. Не понимаю, что ты так взъелся на этого фэтра? Он же ведь не хотел ничего плохого! Он очень милый мальчик.
Последнее замечание Галиенды заставило Виктора покраснеть. Он был рад, что успел уйти, и они этого не видят. Тут его догнал Лукор.
— Хороший праздник, — сообщил он.
Виктор покосился на него.
— Только не говорите, что вы не понимаете. За последний час мне эту фразу сказали уже два человека.
— Вот как? И получили они объяснения?
— Нет. Я предоставил им самим понимать.
— Что ж, у меня нет причины думать, что я получу другой ответ.
— Совершенно никакой, — согласился Виктор.
Веселье было в самом разгаре, когда Виктор вынес огромный торт, испеченный совместными усилиями всех членов экспедиции с шестью свечками. При виде торта, Линка вытаращила глаза и недоверчиво обошла вокруг него.
— А зачем свечи? — поинтересовалась она.
— Это обычай моей родины, — признался Виктор.
— Число свечей должно совпадать с возрастом именинника. Считается, что если загадать желание, а потом разом задуть все свечи, то оно сбудется.
Линка серьезно что-то обдумала.
— Я буду сильно дуть, — решила она. — А желание я загадала.
Виктор мог догадаться, что она загадала.
— Я хочу, чтобы мы все…
— Не говори, — поспешно перебил Виктор. — А то может не сбыться.
Линка кивнула, наклонилась к торту, набрала воздуха и сильно задула, стараясь охватить все свечи разом. Она покраснела от натуги, но продолжала дуть до того момента, пока не потухла последняя свеча.
После этого торт был моментально съеден. На подносе даже крошки не осталось.
— Ну вот, а я хотел попробовать, — усмехнулся Руп. — А хорошо было бы, если бы эти желания действительно сбывались. На Линкином желании мы бы все домой и уехали.
— Хорошо бы, — печально согласился Виктор. — Но, увы. Ладно, главное, чтобы Линка верила. Это поможет ей. Пошли, кажется, Хонг собирается представление устроить.
Хонг действительно уже находился в толпе детей, дружно просящих его сыграть им что-нибудь еще. Довольный донельзя Хонг взял дудочку. На миг воцарилась тишина, а потом он снова заиграла. На этот раз это была не задорная музыка, а какая-то протяжная, хотя и не грустная. Хонг играл старательно и умело. Чувствовалось, что он вовсе не новичок в музыке. Даже те, кто разбирался в музыке плохо, восхищенно замирали, слушая игру.
— Черт возьми, как он умудряется из такого инструмента извлекать такие звуки! — восхищенно пробормотал Виктор.
— И почему он раньше молчал, что умеет играть, — заметил Руп.
— Ну почему понятно. Мы его просто не спрашивали. Он всегда старался держаться в тени. Такой серенький мышонок. Конечно, мы сами виноваты, что не дали ему шанса показать себя. Сидит себе тихо, ну и пусть сидит. Лишь бы под ногами не путался.
Постепенно день клонился к концу. Лучи Логоса уже едва проглядывали из-за горизонта, окрашивая местность вокруг в неестественные оранжевые цвета. Незаметно краски сменяла надвигающаяся темнота. Алур, захватив нескольких приятелей и Петера с Шором, принялся организовывать огромный костер. Облепив большие доски как муравьи, дети быстро уложили их в подобие шалаша.