Ребус заметил, что рука у него все еще кровоточит.
— Сиротское счастье, — ответил он. — У вас есть свободная минутка, сэр? Я бы хотел вам кое?что показать. Но сначала я должен вызвать «скорую помощь».
— Да зачем? Суматоха уже улеглась.
— На это я бы не стал делать ставку. Даже если заведение предоставляет фишки.
Домой Ребус ехал усталым, не от физического напряжения, а от того, что чувствовал себя испачканным и оскорбленным. Лестница показалась непреодолимым препятствием. На втором этаже, около двери миссис Кокрэйн, он остановился на целых несколько минут. Он пытался не думать о «Хайд'се», о том, что означало это место, что в нем происходило, каким чувствам оно служило. Но отгородиться от этой грязи он был бессилен, и осколки черного ужаса рвались ему в душу.
Он слышал, как кошки миссис Кокрэйн просятся наружу. Маленькое откидное окошко, «кошачий лаз», решило бы проблему, но миссис Кокрэйн не находила такое решение целесообразным. Это все равно что держать дверь открытой, говорила она. К вам сможет залезть любая уличная тварь.
Старуха была права. Ребус собрался с силами и преодолел последние два пролета. Открыл дверь и запер ее за собой. Его крепость. В кухне, ожидая, пока закипит чайник, он принялся жевать засохший круассан.
Уотсон выслушал его рассказ с возрастающим страхом и недоверием. «Я хотел бы знать, — сказал он, — сколько видных людей города замешаны в деле». Но на это могли ответить только Эндрюс и Лэньон. В клубе отыскались видеозаписи и впечатляющая коллекция фотографий. Губы Уотсона сделались совершенно белыми, хотя Ребусу многие лица были незнакомы. Впрочем, некоторых он знал. Эндрюс сказал правду про судей и адвокатов. Слава богу, не было полицейских. Кроме одного.
Ребус хотел раскрыть убийство, а вместо этого разворошил змеиное гнездо. Он не был уверен, что дело не будет замято. Слишком много репутаций рухнет, а вера в моральные устои общества разобьется на мелкие кусочки. Сколько времени понадобится, чтобы собрать осколки этого зеркала?
Ребус посмотрел на свое перевязанное запястье. Как долго будут заживать раны?
С чашкой чая он перешел в гостиную. В кресле, ожидая, сидел Тони Маккол.
— Привет, Тони, — сказал Ребус.
— Привет, Джон.
— Спасибо, что помог мне там.
— А для чего нужны друзья?..
Днем, когда Ребус попросил Тони Маккола помочь ему, тот признался:
— Я знал об этом, Джон. Томми однажды отвел меня туда. Это было отвратительно, и я быстро ушел. Но, может быть, они успели меня сфотографировать… Я не знаю. Может быть, успели.
Задавать вопросов больше не пришлось. Исповедь полилась, как пиво из крана бочки. Тоска дома, желание развеяться… Не мог никому сказать, потому что не знал, кто уже знает… Даже теперь ему казалось разумнее молчать. Ребус понял предупреждение.
Ребус понял предупреждение.
— Я буду продолжать, — ответил он. — С тобой или без тебя. Ты выбирай, что хочешь.
Тони Маккол согласился помочь…
Ребус сел, поставил чашку на пол и достал из кармана фотографию, которую стащил из одной из папок в «Хайд'се». Он бросил ее в сторону Маккола. Тот поднял снимок и посмотрел на него глазами, полными ужаса.
— Ты же знаешь, — сказал Ребус, — Эндрюс собирался купить транспортную компанию Томми. Он получил бы ее почти задаром.
— Грязный подонок! — Маккол принялся рвать фотографию на мелкие кусочки.
— Зачем ты это сделал, Тони?
— Я уже говорил тебе, Джон. Томми взял меня с собой. Чтобы развлечься…
— Нет, я спрашиваю, зачем ты влез в тот дом и вложил Ронни в руку порошок?
— Я?
Глаза Маккола раскрылись еще шире, но они по?прежнему выражали скорее страх, чем удивление. Это была, конечно, только догадка, но Ребус знал, что догадка верная.
— Брось, Тони. Неужели ты думаешь, что Финли Эндрюс утаит чьи?нибудь имена? Он тонет, и ему незачем оставлять кого?нибудь на плаву.
Маккол подумал, бросил обрывки фотографии в пепельницу и поджег спичкой. Потом перемешал пепел и, казалось, остался доволен.
— Эндрюс просил о небольшом одолжении. У него все называлось «одолжениями». Наверное, он слишком много раз смотрел «Крестного отца». Пилмьюир был моим владением, моей территорией. Мы познакомились через Томми, поэтому он решил обратиться ко мне.
— И ты был счастлив оказать услугу.
— Но у него ведь была фотография, верно?
— Я не верю, что это единственная причина.
Маккол снова помолчал и раздавил пепел указательным пальцем. Осталась только черная пыль.
— Да, черт подери. Я действительно был рад это сделать. Мальчишка был всего?навсего жалкий, никому не нужный наркот. И уже мертвый. Все, что от меня требовалось, это положить рядом с ним маленький пакетик.
— А ты не спрашивал, зачем?
— «Никаких вопросов», разумеется. — Он улыбнулся. — Финли предлагал мне членство в клубе, понимаешь. Членство в «Хайд'се». Я знал, что это означает. Я стал бы приятелем больших толстых дядей, верно? Я начал даже мечтать о продвижении по служебной лестнице, потому что уже много лет как застрял. Давай скажем друг другу правду, Джон. Мы маленькие рыбки в маленьком аквариуме.
— А «Хайд'с» давал возможность поиграть с акулами?
Маккол грустно улыбнулся.
— Наверное, так.