Пока Ребус наспех прощался на пороге с Сайко, Томми Маккол уже распевал марш регбистов на заднем сиденье его машины. Хозяйка даже выдавила из себя улыбку. В конце концов, увозя разбушевавшегося пьяницу, он делал ей одолжение.
— Я арестован, Джон? — промычал Маккол, прервав пение.
— Нет, только, ради Христа, заткнитесь!
Ребус сел за руль и включил зажигание. Потом обернулся в последний раз и заметил, что к Сайко присоединился Лэньон.
Потом обернулся в последний раз и заметил, что к Сайко присоединился Лэньон. Она, вероятно, описывала ему события; он кивал головой. После их столкновения в библиотеке Ребус увидел его в первый раз за вечер. Он отпустил ручной тормоз и выехал со стоянки.
— Здесь налево, потом направо.
Томми Маккол выпил очень много, но ориентации как будто не потерял. У Ребуса было странное чувство…
— До самого конца улицы, последний дом на углу.
— Но ведь вы живете не здесь, — возразил Ребус.
— Совершенно верно, инспектор. Здесь живет мой брат Тони. Я думал, мы заглянем к нему на рюмочку.
— Послушайте, Томми, разве можно…
— Ерунда. Он будет счастлив меня видеть.
Остановившись перед домом, Ребус с облегчением увидел, что окна гостиной Тони Маккола еще горят.
Томми вдруг навалился сзади и нажал на клаксон. Тишину ночи прорезал пронзительный гудок. Ребус оттолкнул его руку, и Томми обвалился обратно на сиденье, но сигнал был послан. Шторы гостиной раздвинулись, и через минуту из боковой двери появился Тони Маккол, нервно оглядывающийся назад. Ребус опустил стекло.
— Джон? — встревожился Тони Маккол. — Что случилось?
Прежде чем Ребус успел объяснить, Томми уже вылез из машины и облапил брата.
— Это я виноват, Тони. Это все я. Я просто захотел тебя повидать, понимаешь? Прости нас, пожалуйста.
Тони Маккол все понял, бросил на Ребуса взгляд, говоривший «Я знаю, что ты ни при чем», и обернулся к брату.
— Я очень тронут, Томми. Сколько лет, сколько зим. Пойдем в дом.
Томми Маккол повернулся к Ребусу.
— Ну, что я говорил? В доме Тони мне всегда рады. Всег?да!
— Пойдем, Джон, — пригласил Тони.
Ребус неохотно кивнул.
Тони провел их через холл в гостиную. Мягкий пушистый ковер, мебель как на выставке. Ребус боялся садиться, опасаясь примять одну из взбитых подушечек. Зато Томми с ходу рухнул в кресло.
— А где же малыши? — прогремел он.
— В постели, — тихо ответил Тони.
— Ну так разбуди их. Скажи, приехал дядя Томми.
Тони не обращал внимания на брата.
— Пойду поставлю чайник, — сказал он.
Глаза у Томми уже слипались, руки бессильно лежали на подлокотниках кресла. Пока Тони хлопотал на кухне, Ребус осмотрел комнату.
На каминной полке, на открытых полочках мебельной стенки, на кофейном столике — маленькие гипсовые фигурки, стеклянные статуэтки, сувениры, привезенные из летних поездок. Спинка и ручки дивана и кресел закрыты чехлом. Комната производила впечатление загроможденной и неуютной, расслабиться здесь было невозможно. Он начинал понимать, почему Тони Маккол бродил в свой выходной день по Пилмьюиру.
В дверь просунулась голова женщины. Тонкие прямые губы, тревожные глаза. Она посмотрела на отяжелевшую фигуру Томми Маккола, потом заметила Ребуса и изобразила подобие улыбки. Дверь открылась немного шире. Рукой она придерживала воротник халата.
— Я Шейла, жена Тони.
— Здравствуйте. Джон Ребус.
Он хотел встать, но она остановила его нервным взмахом руки.
— Да?да, — проговорила она, — Тони рассказывал мне о вас. Вы ведь работаете вместе?
— Да.
Почти не обратив внимания на ответ, она снова перевела взгляд на Томми Маккола и заговорила глухим шепотом:
— Вы только посмотрите на этого преуспевающего братца. Свое дело, большой дом. Вы только посмотрите…
Она была готова начать гневную речь о социальной справедливости, но ее прервал муж, протиснувшийся мимо нее в дверь с подносом в руках.
— Напрасно ты встала, дорогая.
— Как же я могла спать, когда под окнами завыла эта машина? — Она взглянула на поднос.
— Как же я могла спать, когда под окнами завыла эта машина? — Она взглянула на поднос. — Ты забыл сахар.
— Я пью без сахара, — пояснил Ребус.
Тони стал разливать чай по двум чашкам.
— Сначала льют молоко, Тони, а потом уже чай, — не унималась она, будто Ребуса здесь и не было.
— От перемены мест слагаемых сумма не меняется, Шейла.
Он протянул чашку Ребусу.
— Спасибо.
Она еще немного постояла, глядя на мужчин, потом провела рукой по халату.
— Ну, ладно. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — отозвался Ребус.
— Не сиди долго, Тони.
— Хорошо.
Отхлебывая чай, они послушали, как она поднялась к себе в спальню. Тони Маккол вздохнул.
— Извини, — сказал он.
— За что? — удивился Ребус. — Если бы двое пьяниц ввалились ко мне в такое время ночи, я встретил бы их такими словами, каких вам лучше не слышать. Она реагировала на редкость спокойно.
— Шейла всегда спокойна. Снаружи.
Ребус кивнул в сторону Томми.
— Что будешь с ним делать?
— Он отлично выспится в кресле.
— Ты в этом уверен? Я могу отвезти его домой, если ты…
— Нет, нет. В конце концов, он мой родной брат. Неужели я не пущу его переночевать в кресле? — Тони взглянул на Томми. — Посмотри на него. Ты не поверишь, какие штуки мы с ним откалывали в детстве. Всех соседей держали в страхе. Разводили костры, били окна футбольным мячом, стучали в двери и удирали… Отчаянной мы были парочкой. А теперь я вижу его, только когда он в таком состоянии.