— Ну, собираюсь… говоришь, они направились в Синие горы?
— Да. Там четыре кольца, и если они преуспеют в Синих горах, этого будет достаточно.
— После Совета я сразу же отправлюсь туда и подожду их там, чтобы мы случайно не разминулись в пути. Заодно я посмотрю, как там обстоят дела, и попробую сам поговорить с гномьими вождями.
— Я бы не советовал тебе этого.
— Я бы не советовал тебе этого. Келебримбер уже пытался разговаривать с Грором, и это плохо кончилось. Будет гораздо лучше, если ты не потеряешь хорошего отношения гномьих вождей. Постарайся сохранить доверие гномов, а когда наши мальчики встретятся с тобой, помогай им втайне.
Гномье упрямство было присуще Алатару, но не в такой степени, как настоящим гномам. Он согласно кивнул.
— А как обстоят дела у эрегионских эльфов? — спросил Каранир. — Палландо, что тебе рассказали эти юноши? В Ост?ин?Эдиле большие потери?
— Да. Ценой жизни Келебримбера эльфам удалось обратить орков в бегство, но следующего нападения им не выдержать. Там почти не осталось опытных воинов — только женщины и молодежь.
— Когда Торонтор нес меня сюда, я заметил на западной дороге эльфийское войско, идущее из Линдона. Видимо, это и есть обещанное Гил?Гэладом подкрепление. Там небольшой отряд, и нам было бы неплохо поддержать оборону Ост?ин?Эдила. Олорин, мне кажется, это как раз для тебя.
Глава Ордена не приказывал, так как в Ордене не принято было приказывать. Тем не менее, в его тоне послышалась безусловность, требующая полного повиновения. Олорин, и сам понимавший необходимость поддержки Ост?ин?Эдила, наклонил голову в знак согласия. Каранир перевел взгляд на молчавшего до сих пор Радагаста:
— Ты, Радагаст, оставайся в окрестностях Ветродуйной и заставь своих орлов оказывать нам всяческую помощь. Она может понадобиться нам.
— Я могу попросить орлов стать нашими гонцами и наблюдателями, но они не согласятся никого возить на себе. У них от этого очень портятся спинные перья. Я с огромным трудом уговорил их отвезти нас на Совет и обратно.
— Неужели они не понимают, что положение в Средиземье чрезвычайное?
— Это для нас, но не для них. Им все равно, кто в них стреляет — атани или орки. Я защищаю их от охотников и лечу их раны, поэтому они пошли навстречу моей просьбе. Но я не могу злоупотреблять их любезностью.
— Ты слишком носишься со своими птичками, Радагаст. По?моему, айнур должен приказывать им, а не просить их.
Радагаст молча пожал плечами. Каранир глянул на него, словно хотел добавить что?то еще, но затем передумал.
— А ты, Палландо, что собираешься делать? — спросил он.
— Вернусь к авари, чтобы защищать их от северных орков. Прежде орки за Эребором сидели тихо, но теперь Саурон наверняка заставит их воевать с эльфами. Авари — немногочисленный народ, они не сумеют защитить себя сами.
Каранир понимающе кивнул:
— Да, тот угол нельзя оставлять без присмотра. В тех краях слишком много орков и гоблинов. — Он выдержал паузу, а затем внимательно оглядел собравшихся: — У кого?нибудь есть вопросы или неясности?
Все четверо магов промолчали, и Совет был завершен.
Трое друзей миновали Сумрачный лес к концу весны, когда он снова стал сумрачным, покрывшись молодой листвой. Они возвращались по тропе, ведущей прямо к Казад?Думу, широкой и наезженной, с великолепным мостом гномьей работы через Великий Андуин. Горм не надеялся, что сородичи смягчатся и пропустят его со спутниками сквозь подземный город. Просто в это время года перевалы уже обтаяли, и гном собирался перевести своих друзей на ту сторону хребта по известным ему горным тропам.
Они вышли из?под высоких крон на яркое полуденное солнце. За поляной снова начинался лес, но не Сумрачный, а обычный, тянущийся до самого Андуина. Горм и Рамарон, так и не привыкшие к колдовской пуще, воспряли духом, наконец?то увидев цветущую солнечную поляну и почувствовав свежий ветер на своих лицах. Фандуил тоже заулыбался — он любил всякую природу и эта перемена была ему приятна после величественного однообразия Мирквуда.
Вдруг его улыбка исчезла, словно стертая одним движением руки. Смертный холод пронзил его до самых костей — и это в жаркий солнечный полдень! Эльф невольно остановился, пытаясь понять, чем вызвано жуткое ощущение, пришедшее неизвестно откуда.
Смертный холод пронзил его до самых костей — и это в жаркий солнечный полдень! Эльф невольно остановился, пытаясь понять, чем вызвано жуткое ощущение, пришедшее неизвестно откуда. В этот миг в его сознании зазвучал безумный, полный ужаса крик, а вместе с ним пришло несомненное чувство, что это голос Тинтариэль. Девушка звала и звала его по имени, словно забыв все другие слова на свете, но вдруг ее крик оборвался на полуслове. И наступила мертвая тишина.
Друзья заметили, что он отстал, оглянулись и поспешили к нему.
— Ты чего, Фандуил? — обеспокоенно спросил Рамарон, заглядывая в смертельно белое, застывшее лицо эльфа.
— Что случилось, Фандуил? — в тревоге подхватил Горм.
Темная пелена перед глазами Фандуила рассеялась, и он увидел перед собой встревоженные лица друзей.
— Что случилось? — повторил гном, видимо, уже не в первый раз.