Но он успел. Он договорил последний слог заклинания, когда леденящие пальцы уже сдавливали ему горло. Призрак вышел из?под контроля Саурона и помчался прочь, гонимый заклинанием Фандуила. Рамарону наконец удалось выковырять кольцо из трещины, и бард вскочил на ноги, готовый броситься наутек. Горм с Нарином схватились за топоры и побежали назад к друзьям.
Всего этого Фандуил уже не видел — он неподвижно лежал на каменном полу.
Его сознание очнулось в черной пустоте. Он сделал усилие, чтобы открыть глаза, но у него не было глаз. Он чувствовал, что его куда?то несет, но не мог сказать, куда именно — здесь не было таких понятий, как впереди и позади, вверху и внизу.
В полете он вспомнил, кто он такой. Эльф. Фандуил. Память медленно возвращалась к нему, начиная с прошлого. Он вспомнил родителей и друзей детства. Затем — Ост?ин?Эдил и учителя Келебримбера. Затем к нему мало?помалу вернулись и недавние события, вплоть до последней схватки с Черным Гномом.
Что же, выходит, он умер?
А что случилось с Рамароном? С Гормом и Нарином? Удалось ли им спастись от призрака? Взять кольцо?
Этого он уже не знал. Впереди показалась цветущая земля, на которой стоял прекрасный замок, окруженный высокой стеной.
Насколько он мог видеть издали, вместе с замком стена обносила и удивительной красоты сад. В то же время все это выглядело странно призрачным и печальным, словно дивная картина была всего лишь полупрозрачным покрывалом, накинутым на ледяную статую.
Непонятная сила увлекала его к воротам замка, пока он не оказался на красивой лужайке перед ними. Когда он разглядывал ворота — странно, без малейшего изумления, но с глубокой печалью — ему навстречу вышел величественный… он даже не мог сказать, кто. Вышедший не был похож ни на эльфа, ни на атани, ни тем более на гнома, его нельзя было назвать ни молодым, ни старым. Он был выше молодости и старости — он был сама вечность.
«Мандос», — сказало нечто внутри Фандуила. Это было не догадкой, а безусловным знанием, присущим каждому эльфу. Валар…
Взор, остановившийся на Фандуиле, не был ни добрым, ни злым. Он был всевидящим. Его было больно переносить, словно поток очень яркого света.
— Эльф… — раздалось внутри Фандуила. — Какой молодой… — Здесь разговаривали не словами.
— Я умер? — подумал он.
— Ты еще не вошел в мои ворота. — Намо — повелитель чертогов Справедливости, или попросту Мандос, сама Справедливость — смотрел на Фандуила, и во всем его облике чувствовалось, насколько ему некуда спешить.
— Но я стою перед ними…
— Да. Прежде, чем войти сюда, ты имеешь право спрашивать меня, и я отвечу на любые твои вопросы.
— Мои друзья остались живы?
— Да.
— А кольцо?
— Горм уже уничтожил его.
Фандуил кивнул, хотя и не понял, кому и как.
— Тинтариэль там?
— Там, — подтвердил хранитель. — Ты встретишься с ней, когда войдешь в ворота. Хочешь ее увидеть?
Фандуил снова кивнул, и перед его глазами предстало видение эльфийской девушки. Она сидела на краю фонтана, любуясь рыбками, и в ее стройной фигурке затаилась та же отрешенная печаль, что и во всем этом месте.
— А мастер Келебримбер?
— Нет. Его здесь нет. — Мандос изучающе смотрел на мальчишку, который мешкал перед воротами вместо того, чтобы бегом пуститься сквозь них на встречу с родными и близкими.
— А где же он?
— Не знаю. Я могу только сказать, что теперь он вне путей Илуватара.
— Разве такое возможно?
— Да. После смерти каждый идет к тем богам, в которых он верит. Келебримбер в своем сердце отказался не только от валаров, но и от Илуватара, поэтому он покинул мир Илуватара.
— Не понимаю, — подумал Фандуил. — Как такое может быть?
— Боги властны над своими творениями, пока те позволяют им властвовать над собой. Даже Мелькор был зависим от Илуватара, пока признавал его власть.
— Но он же всегда выступал против него…
— Это тоже зависимость.
— Кажется, теперь я понимаю… Значит, здесь и Феанора нет?
Лицо Мандоса ничуть не изменилось, но у Фандуила возникло ощущение одобрительной усмешки, исходящее от валара.
— Да, его здесь нет.
— Значит, и я могу не входить в эти ворота?!
— Можешь. — Теперь усмешка Мандоса была заметна и на его лице. — Только зачем тебе это? Здесь уже есть кое?кто из твоих друзей, а остальные придут попозже.
— А что будет со мной, если я откажусь войти?
— Не знаю. Это будет зависеть только от тебя — но подумай хорошенько, прежде чем решиться на это. Возможность войти в чертоги Мандоса дается только однажды. Если ты откажешься, ты станешь сам себе богом, а это очень тяжелая ноша.
— Тогда я выбрал. Прощай.
Фандуил решительно повернулся и зашагал прочь. Непонятный поток подхватил его с лужайки и понес обратно во тьму. Ему было больно, холодно и пусто — но разве мало боли, холода и пустоты принял он в себя еще при жизни? Он должен был пойти за учителем или хотя бы попытаться последовать за ним, даже если Тинтариэль целую вечность будет ждать его у фонтана, играя с рыбками.
Непонятный поток подхватил его с лужайки и понес обратно во тьму. Ему было больно, холодно и пусто — но разве мало боли, холода и пустоты принял он в себя еще при жизни? Он должен был пойти за учителем или хотя бы попытаться последовать за ним, даже если Тинтариэль целую вечность будет ждать его у фонтана, играя с рыбками.
Прости, Тинтариэль!