Каранир окинул выразительным взглядом стройную эльфийскую фигуру майара.
— Тем не менее, ты носишь облик эльфа, а не адана, — обронил он.
— Это было нужно для дела, когда я был у эльфов.
— А теперь?
— Мои сторонники привыкли ко мне в этом облике, и пока я не вижу нужды менять его. Ты лучше оглянись на себя и на свой Орден — было время, когда все вы, кроме Алатара, выглядели эльфами, а теперь вы все как один вырядились в оболочку аданов. Как по?твоему, о чем это говорит?
— Я живу в Нуменоре, среди аданов, поэтому и выгляжу как они, а что до остальных магов, за них я не могу… — Каранир вдруг поймал себя на том, что он объясняется или даже оправдывается перед этим майаром. — Да и какое это имеет значение?! Мы, кажется, говорили не об этом!
— И об этом тоже. Если у меня не будет ни эльфийских, ни гномьих колец, я от своего не отступлюсь. Просто я начну чуть позже.
Их взгляды сошлись, словно клинки, и застыли так на долгое мгновение. Никто не хотел опустить глаза первым. Между ними не было сказано ни слова ни о добре, ни о зле — разговор шел о власти. Каранир понимал, что дело было не в этом выскочке майаре — если он получит должное, ему на смену рано или поздно появятся другие. Дело было в валарах, самоуспокоенность которых неизбежно вызовет к жизни новые когорты властолюбцев.
Когда начнется передел власти, ему не хотелось бы оказаться в хвосте когорты.
— Валары не считают тебя опасным, — сказал он, по?прежнему не отводя взгляда от глаз Саурона. — Не вижу причин, почему меня это должно беспокоить больше.
— Разумно, — кивнул тот.
— У меня есть куда более важные дела в Нуменоре.
— По крайней мере, эта поездка убедила тебя, что поднимать шум не из?за чего?
— Это исключительно твои проблемы, и я не вижу смысла вмешиваться в них.
— Я приму это к сведению. — Саурон позволил себе легкую улыбку.
— Полагаю, наш разговор закончен. — Каранир перехватил посох поудобнее и повернулся, чтобы уйти.
— Полагаю, он не последний, — сказал Саурон ему в спину.
— Возможно, — не оборачиваясь, буркнул маг.
Несколько мгновений майар смотрел в эту широкую спину, в эти крутые плечи, обтянутые белым балахоном. Он выиграл поединок, он заручился нейтралитетом главы Ордена истари, а отсюда недалеко было и до сотрудничества. Именно Каранир, а не жалкий птичник Радагаст должен был захотеть еще большей власти. Любой другой из магов, возжелав власти, сначала сцепился бы с главой Ордена, а самому Караниру, находившемуся на вершине положения, оставалось глядеть только на валаров.
Саурон покривил душой, сказав, что не считает нужным менять свой облик. После того, как половина его силы ушла в кольцо, он лишился многих своих возможностей, в том числе и этой, но Караниру незачем было об этом знать. Пусть думает, что сила мятежного майара осталась прежней.
Тактическое хитроумие — и только.
Вернувшись в комнату, Саурон продолжил укрощение назгула. В разгаре этого занятия он вдруг ощутил сигнал, подаваемый кольцом всевластья, когда кто?то из носителей пытался снять подчиненное кольцо. Обычно это бывал пустяк вроде попытки вымыть руку под кольцом или надеть его на другой палец, но однажды это уже сослужило хорошую службу во время аудиенции Келебримбера у Грора.
Саурон сосредоточился на сигнале и обнаружил, что тот исходит от Ньялла, вождя второго клана. Как обычно, майар усилил приказ не снимать кольцо, а затем стал выяснять причину сигнала. Благодаря связи колец Саурон мог видеть глазами и слышать ушами кольценосца. Подсоединившись к рассудку Ньялла, он увидел стоящего перед ним Алатара и услышал просьбу мага отдать кольцо его спутникам для уничтожения.
За спиной мага, действительно, стояли трое, в двух из которых Саурон узнал учеников Келебримбера, изготовивших гномьи кольца. Ему не хуже других айнуров были известны условия безвозвратного уничтожения амулетов магической цепи — носитель, создатель или первородный огонь.
Ему не хуже других айнуров были известны условия безвозвратного уничтожения амулетов магической цепи — носитель, создатель или первородный огонь. Эти двое юнцов были создателями вещественной основы гномьей цепи и обладали силой разрушить любое из ее звеньев. Нетрудно было догадаться, что кольцо Браина уничтожил кто?то из них.
Саурон попытался заставить Ньялла убить их на месте, но гном стойко сопротивлялся приказу, чуждому его наклонностям. Не удалось даже заставить его бросить их в темницу — вместо этого Ньялл распорядился выгнать их вон.
Сами по себе они мало что значили, но с ними был такой опасный противник, как Алатар. Было ясно, что они не уйдут, а постараются добыть кольцо Ньялла. Этот гном, похоже, понял всю опасность обладания кольцом, его остановило только заклинание пристрастия к амулету, наложенное на кольцо всевластья и распространяющееся на подчиненные кольца. Да и неизвестно, удержало ли бы оно Ньялла, если бы Саурон не подкрепил влияние кольца собственной силой.
Положение было угрожающим — он в любое мгновение мог лишиться еще одного кольца и еще одного назгула. Нужно было немедленно что?то делать, и Саурон недолго думал, что именно. Ничего другого он и не мог предпринять. Через кольцо всевластья он вызвал Грора и приказал ему найти и убить учеников Келебримбера. Но в первую очередь — Ньялла.