— По-моему гадость какая-то.
— Верно, гадость, более того, жуткая дрянь по вкусу и запаху, — согласился Алур, — но ты выпьешь её до дна.
— Послушайте, — стал жестикулировать беглец, — а чего-нибудь другого сварить нельзя? Не то, чтобы я что-то имел против, но пить это… — Он замолк.
— Пей, — настойчиво повторил маг.
Гибсон вздохнул и со страдальческим видом принял бокал из рук Алура.
— Надеюсь, мой желудок вынесет это испытание.
Он сделал глоток (я видел, как дёргается его кадык), потом второй, со стоном оторвался от чаши.
— Ещё, пей до дна, — приказал волшебник.
— Я не хочу, — страдальчески произнёс беглец.
— Ты должен выпить до дна, — монотонно забубнил маг.
Было видно, как воля капитана слабнет под действием слов Алура.
Гибсон осушил бокал и сразу согнулся пополам, его затошнило.
— Вы… вы меня отравили, — краснея как варёный рак, закричал он.
— Если бы, — вздохнул маг и, вдруг, резким приказным тоном крикнул:
— Спать!
Глаза капитана закатились, он зашатался и рухнул на топчан как подкошенный. Донеслось размеренное дыхание и посапывание. Я восхищённо замотал головой: Гибсон заснул сном младенца.
— Алур, если меня начнёт мучить бессонница, я знаю, где искать специалиста.
— Не думаю, чтобы тебе понравились мои методы. Я и сам не любитель. Терпеть не могу воздействовать на психику, прибегаю к таким вещам только на крайний момент. И сегодня как раз один из таких моментов.
— Я тебя не виню, лучше объясни, что собираешься предпринять.
— Ты был прав, с Гибсоном не всё в порядке. На нём Поводок раба.
— Не понял… Какой поводок, он не пёс и, конечно, не раб, — изумился я.
— Объясню на пальцах, — сдался Алур. — Ты видел его перчатки?
— Конечно. Он говорил, что подхватил в джунглях какую-то гадость и вынужден постоянно носить их.
— Он действительно что-то подхватил в джунглях, но это ни лихорадка, ни любое другое тропическое заболевание. Я снял перчатку и увидел на его руках особый знак. Мы называем его Поводок раба. На Гибсона наложено заклятие, причём очень сильное. Кто-то использует его в своих делах будто марионетку. Похоже, наш капитан просто не ведает, что творит. Его используют втёмную.
— Другими словами: он заколдован.
— Да. Поводок раба — чары очень сильные, рискну предположить, здесь замешано проклятие. Если бы ты был магом, то знал, что проклятие страшная вещь. Оно содержит в себе столько энергии, что не у каждого мага хватит сил, чтобы снять чары.
— Но у тебя-то должно получиться.
— Безусловно. Мой отвар в этом поможет, правда, не сразу. Время, вот, что ему нужно.
— Ты сказал, что Гибсон находится под заклятием. Значит ли это, что им по-прежнему управляют.
— Пока что я блокирую заклятие, но моих сил хватит ненадолго, — признался маг. — Чем быстрее удастся разрушить чары, тем лучше. Правда кукловод может ощутить, что ниточка, связывающая с жертвой, оборвалась. Хорошо, если решит, что Гибсон умер, а вдруг — нет. Не хотелось бы его спугнуть.
— А этот кукловод, ты знаешь, где он находится?
— Связь между марионеткой и кукловодом устойчивая, с каждой секундой становится всё труднее блокировать, такое возможно, если заклинатель находится достаточно близко. Думаю, он где-то в городе или его окрестностях.
— Он знает, что сейчас происходит?
— Нет, — мотнул головой Алур. — Кукловод только отдаёт приказы. Он понятия не имеет, что творится с рабом.
— Допустим, ты снимешь заклятие, что это нам даст?
— Ровным счётом ничего, — сухо ответил Алур. — Жертва забудет ту часть воспоминаний, что связана с кукловодом.
— Значит, расследованию это никак не поможет, — расстроился я.
— Почему не поможет, — усмехнулся маг. — Ещё как поможет. Мы увидим всё глазами жертвы. Вернее не мы — ты, — он направил на меня указательный палец.
— Я?!!
— Да, а потом расскажешь нам.
— Хм, — я сглотнул предательский комок слюны. — Каким образом?
— Память Гибсона поведает тебе обо всём. Ты на короткое время станешь её обладателем.
— Это не опасно?
— Ты молод, полон сил. Тебе удастся выдержать эту нагрузку.
— Спасибо, утешил.
— Гэбрил, мне понадобится твоя помощь.
— Да нет проблем, я весь к твоим услугам.
— Тогда я заранее приношу извинения.
— За что? Ты же ничего не сделал.
— За то, что мне придётся влезть тебе в голову, — виновато произнёс маг и вперил в меня острый как лезвие взгляд холодных глаз.
— Что!!! — казалось, пол провалился у меня под ногами.
Я чувствовал, как глубоко проникают его глаза, как теряет контроль моё тело, а он запел, выводя нарочито грубым языком фразы заклинаний, смысл которых ускользал от меня как вода сквозь пальцы. С ладоней мага сорвались багровые искорки. Одна из них ударила в меня, в висках тут же стала пульсировать тупая боль, и я понял, что сознание устремляется куда-то вверх.
— Проклятье, — с губ сухощавого офицера в выгоревшем до белизны мундире сорвалось грубое ругательство.
Он пнул сапогом распластавшегося на бамбуковом полу хижины туземца.
Он пнул сапогом распластавшегося на бамбуковом полу хижины туземца. Удар пришёлся по рёбрам, и низкорослый дикарь, из одежды у которого была одна набедренная повязка, закричал от боли. Конвоиры, стоявшие по бокам не стали вмешиваться. Другой офицер — тоже в чине лейтенанта, но возрастом явно моложе, безучастно взирал на происходящее.