— Скорее всего, вообще не ожидают нападения. Никто не считает Гибсона важной шишкой… Ну, разве что кроме министра Эванса.
— Тогда это место идеально подходит для засады, — эльф помялся. — Или у тебя есть возражения?
— Да нет, меня вполне устраивает.
— Тогда я полез.
Лигрель, поплевав на руки, пружинисто подпрыгнул, ухватился за одну из веток, ловким движением подтянулся, перевалил тело и уселся, спустив ноги.
— Ну, как?
— Здорово, — похвалил я. — Смотришься.
— Давай, Гэбрил, — пригласил он.
— Смотришься.
— Давай, Гэбрил, — пригласил он. — Теперь твоя очередь.
— Это вы, эльфы, на дереве родились, а я даже забыл, когда в последний раз подходил к турнику.
— Попробуй, у тебя получится. Зря нас что ли сержанты Диких Псов гоняли.
— Ты бы ещё что-то столетней давности вспомнил.
— Ладно тебе, залезай. Обещаю, смеяться не буду, — предупредил Лигрель.
С грехом пополам я всё же забрался на ветку дерева, отстоявшего шагов на пять от того, на котором сидел эльф.
— Бывает и хуже, — выдал сомнительный комплимент Алур, следивший за моими акробатическими трюками. — Пожалуй, я останусь на земле: присмотрю за повозкой, поворожу немного.
— Только не перестарайся, — попросил я.
— Вот ещё, — буркнул маг.
— Лошадей и повозку надо спрятать в укрытие.
— Не учи учёного. Я уже облюбовал место.
Лиринна последовала нашему примеру, за мгновение исчезнув в густой кроне третьего дерева. Я услышал только шелест листьев и всё.
— Не слезайте, пока не увидите стелющийся по низу туман. Это будет знак, что арестантская карета приближается, — сказал Алур, перед тем, как спрятаться в зарослях.
— Не проспите, — это донеслось уже из кустов.
— Сам не проспи, — усмехнулся я.
Не люблю сидеть в засаде. Во-первых, время тянется слишком медленно, во-вторых, скучно: ни словом перемолвиться, ни глаз сомкнуть. Да и не очень-то удобно на суку торчать, я ж не кукушка.
Эльфам хорошо, для них посидеть на дереве, всё равно, что для меня вздремнуть часок-другой после обеда.
Чтобы полицейские не опознали, мы надели на головы чёрные маски с прорезями для глаз, и, теперь, походили на шайку разбойников. Из оружия каждый взял по небольшому кинжалу, лелея надежду, что проливать кровь не придётся. Полицейские, которых мы ждали, были нормальными парнями, и не их вина, что министр Эванс оказался редкостной сволочью.
Я заворчал, поёрзал немного по твёрдому, как гранит, суку и снова стал таращиться на дорогу. Результат прежний: никого нет, даже одинокого путника.
Неужели Брутс обманул? По всем прикидкам карета вот-вот должна появиться. Время идёт, а её всё нет и нет.
Я стал волноваться и тут увидел, как откуда-то из низины стал выползать и стелиться по всей дороге белый, похожий на бязь, туман. Всё в порядке. Алур дело знает. Я действительно мог разглядеть сквозь туман всё, вплоть до мелочей. Ещё немного, и показалась карета. Сердце часто застучало. Такое бывает перед схваткой. Как бы ни храбрился, натура всё равно даёт о себе знать.
Ветки дерева, на котором устроилась Лиринна, раздвинулись. Появилось её лицо — красивое и сосредоточенное. Я поднял руку, дескать, готов. Она кивнула, бросила острый сосредоточенный взгляд на дорогу и снова исчезла.
Напряжённая тишина исчезла. Послышался свист, треск, чья-то отчаянная ругань, лошадиное ржание. С громыханием из-за поворота выкатилась карета, заляпанная от колёс до крыши грязью в сопровождении охраны: трёх всадников на вороных конях спереди и двух сзади. По виду обычные полицейские, разве что в кирасах, всё, как положено по уставу, хотя я прекрасно знал как жарко и тяжело в доспехах, особенно, если не раз пришлось слезать с коней, преодолевая распутицу.
Мы договорились, что передних охранников возьмёт на себя Лигрель, задних — Лиринна. Карета, так уж и быть, моя. Я отметил, что на запятках никого нет, возни будет меньше. С кучером как-нибудь справлюсь: выкину с облучка, перехвачу вожжи.
С кучером как-нибудь справлюсь: выкину с облучка, перехвачу вожжи. Ничего сложного, рутина…
Эх, Гэбрил, Гэбрил, везёт тебе на приключения.
Туман заполонил окружающее пространство, поднялся до верхушек деревьев. Только высоко стоящее солнце бросало на землю багровый отсвет. В отличие от парней в кирасах я его видел.
Всадник, скакавший во главе отряда, остановился. Похоже, ему что-то не понравилось или сердце кольнуло предчувствие.
Я перестал дышать, моля небеса, чтобы охрана не передумала. И небеса вняли молитве, отряд продолжил движение.
Я дождался, когда карета окажется аккурат под моей веткой, и спрыгнул как белка. Полёт длился недолго. Удар, страшный треск под ногами: крыша экипажа, не выдержав моего веса, проломилась, и я оказался по пояс в ловушке — тело застряло в карете, как пробка в бутылке. Что самое досадное, я не мог пошевелить руками. Они оказались прижаты по швам будто тисками. Дёрнулся в одну сторону — бесполезно, в другую — поранился об заострённые сколы фанеры и, кажется, до крови. Что делать?
В это время Лигрель лихо расправлялся с охраной. Он приземлился за спиной солдата, выбросил его из седла и развернул коня навстречу другим стражникам. Я же остался в роли наблюдателя, который вертел головой и не мог ничего предпринять.