— Это он посоветовал вам ее притащить? — продолжил Кузьма, кивая в сторону Григоровича. — Ну, так это ж Коля, самый сексуально озабоченный парень в Службе. Кроме того, у него проблема: не дали…
Бритый бросил взгляд на Григоровича. Тот отшатнулся. Бритый достал из кармана цветную коробочку, извлек из нее тонкую коричневую сигару и, нервно щелкнув зажигалкой, закурил.
— А он вам объяснил, что она мне не жена, не сестра и даже не племянница? Вы что, американских боевиков насмотрелись? Ждете, что я сейчас встану на колени и буду умолять ее не трогать? Сколько вы ему денежек дали? — Кузьма кивнул в сторону Григоровича: — Наверное, много попросил, я его знаю: жадный, — Кузьма забросил ногу на ногу. — Лучше бы вы их в окно выбросили — пользы было бы больше. Колю в родной Службе и то мечтают быстрее на пенсию выгнать…
Бритый достал из кармана маленький тупорылый пистолет и, шагнув, приставил его ко лбу Кузьмы.
— Заткнись! — прошипел яростно.
— А то ты, конечно, выстрелишь, — как ни в чем не бывало продолжил Кузьма.
— Выстрелю! — рявкнул бритый.
— Так в чем дело? Стреляй!
Бритый зашипел так, что Рита невольно в страхе закрыла глаза.
— А что ты скажешь потом Михайловичу? — все также холодно спросил Кузьма, и Рита удивленно открыла глаза. Лицо Кузьмы было по-прежнему спокойным. — Он ведь спросит, почему вы не привезли ему чашу?
Бритый выругался и спрятал пистолет в карман. Затем сходил в угол за стулом и сел напротив Кузьмы.
— Слушай, умник! — сказал, доставая из кармана блестящий металлический предмет. — Знаешь, что это?
— Кусачки.
— Вот именно. Сейчас я буду ими откусывать у тебя палец за пальцем. По фаланге. Начну с мизинца. Когда закончу с одним пальчиком, ты еще, может, и будешь молчать. Но когда второй…
— Хочешь покажу фокус? — не дожидаясь окончания фразы бритого, спросил Кузьма и тут же ловко выдернул сигарку у него изо рта. — Смотри мне в глаза! — повелительным тоном приказал он и воткнул сигарку зажженным концом в тыльную сторону своей ладони. Сигарка зашипела, в комнате противно запахло паленой плотью. Рита снова прикрыла веки.
— Ну? — услышала она требовательный голос Кузьмы и открыла их.
— Болевого рефлекса нет, — нехотя подтвердил бритый. — Ты что, психический? Не чувствуешь боли?
— Умею ее отключать, — спокойно отозвался Кузьма. — Вам Коля, что, не рассказал?
— Все равно тебе не понравится, когда мы откусим пальцы, — вяло пообещал бритый.
— Не понравится, — согласился Кузьма. — Но в таком случае вы никогда не получите чашу.
— Это почему?
— Потому, что если хоть один палец у меня пропадет, мне не выйти отсюда живым. Я этого не хочу. Поэтому буду молчать. А вами потом займется Михайлович.
— Умный, собака, — прошипел бритый и вдруг спросил спокойно: — Чего хочешь?
— Михайлович говорил о деньгах.
— Но ты ему не позвонил.
— Мы договаривались до утра.
— Мы договаривались до утра. Еще ночь.
— Но ты все рассказал этому, — бритый кивнул в сторону Григоровича. — Поэтому…
— Условия молчать в договоре не было. Я рассказал, потому что надо было проверить информацию — вдруг ваш Михайлович жулик. А вы наняли Колю… Если так, пусть он и даст вам чашу!
Бритый помолчал. Потом нехотя кивнул:
— Давай договариваться.
— Сначала снимите это! — Кузьма поднял скованные руки. Бритый некоторое время раздумывал, потом, кивнув, достал из кармана маленький ключик. Секунду спустя Кузьма уже растирал запястья.
— Теперь пусть она уйдет! — кивнул он сторону Риты.
— Зачем?
— Не хочу, чтобы слышала. И вообще… Она меня раздражает. Голая и вся в соплях. Это мужской разговор.
— Уйди! — бросил бритый Рите.
— Зачем вы его слушаете?! — вдруг закричал молчавший все это время Григорович. — Вы что, не видите: он вас дурит! Сейчас она уйдет, и он нас всех…
— Заткнись! — зло прошипел бритый, и Григорович подавленно умолк. — Ты нам что рассказывал, что обещал? Обосрался, так стой тихо. Иди на кухню! — приказал он Рите.
Она не стала ждать повторного приглашения и, торопливо собрав с пола одежду, выбежала в кухню. Там, все еще всхлипывая, быстро оделась. При этом выяснилось, что трусики остались в комнате, но ни за что на свете Рита сейчас не вернулась бы туда. Натянув колготы прямо на тело, она бросилась к входной двери. Заперто. Рита подбежала к окну: далеко внизу тусклый свет фонарей освещал узкий проезд к асфальту. Высоко. Она обреченно присела на табуретку. Сумочка с мобильным телефоном осталась в комнате: она даже позвонить не могла. Оставалось надеяться и ждать. Она сидела, уставившись в пол, сглатывая с противным металлическим привкусом слюну. Разбитая губа сильно болела.
В кухню из соседней комнаты доносились голоса. Рита прислушалась. Слов разобрать было нельзя — только монотонное бурчание. Говорил один, потом зазвучало несколько голосов, затем снова один. Внезапно раздался звонкий хлопок, как будто за стеной ударили в ладоши, и чей-то голос зазвучал громко и монотонно. «А ну в глаза мне! В глаза!» — услышала Рита крик, и ей стало страшно. Но крик больше не повторился, сменившись прежним монотонным речитативом. Вскоре стих и он, а потом Рита услышала шаги. Дверь в кухню распахнулась, и в кухню стремительно вошел… Кузьма!