Через месяц Рита нашла такую же алую «альфу». Просили за нее не слишком много: редкая марка с тесноватым салоном, маленьким багажником и мощным мотором считалась пижонской. Но все же Рите, чтобы собрать нужную сумму пришлось прогнуться. Паша Громов, владелец и главный редактор «Оппозиционной газеты», в кредите отказал. За «гольф» она выручила копейки. Пришлось просить у отца. Он-то для единственной доченьки, которую взрастил без матери (убежала матушка с другим дяденькой, когда доченька даже в школу не ходила), ничего не жалел. Но залезать в его пенсионные сбережения было стыдно, а чтобы стыд глаза не ел, следовало зарабатывать больше.
Паша Громов хорошо платил за сенсации, а она по собственному опыту знала: они не лежат на дороге. Если на пути к информации стоят барьеры, это верный признак запрятанного большого скандала, а большой скандал — это большая сенсация. Так что, когда она дозвонилась до Ангела, и тот сходу отказался встретиться, она ощутила знакомый трепет ноздрей — от этого дела пахло. К отказам же ей было не привыкать. Путей к истине много: среди них есть и обходные.
…Голос по телефону ей понравился. Сочный, густой баритон уверенного в себе мужика, который не стал ломаться, тянуть, набивая информации цену. Сказал ясно и доброжелательно:
— Приезжайте. Поговорим…
Теперь предстояла узнать цену доброжелательности. Рита на всякий случай подготовилась: натянула облегающие бедра брюки, такую же облегающую кофточку с глубоким вырезом и не пожалела духов. Две трети сотрудников редакции (разумеется, женщины) осуждали ее метод (потому, что сами так не могли). Мужики одобряли. Паше Громову было все равно: его волновал лишь результат. Но и у самого эффективного метода есть неприятные стороны. Судя по голосу, собеседнику было под пятьдесят, по крайней мере, не меньше сорока. Очередной пузатик с лысиной по всю голову или прической «встречный ход». Такие даже трахнуть толком не умеют, лишь обслюнявят всю…
У длинного белого дома Рита плавно завернула на стоянку и выключила мотор. Немного посидела, настраиваясь на беседу. Слюнявый, не слюнявый, но надо было работать.
Мужчина, открывший дверь, был невысокий, плотный, но без живота — эдакий гриб-боровик в период средней спелости. Навскидку ему было меньше сорока. И без лысины… Темные волнистые волосы были присыпаны кое-где солью седины. Лицо круглое, свежее и хитроватое; подбородок обрамляла аккуратно подстриженная бородка доцента провинциального вуза. Да и сам хозяин офиса очень походил на такого доцента: уверенного и вполне довольного собой.
— Прошу!
Он посторонился, пропуская ее вперед.
Рита пошла по длинному коридору, а хозяин заспешил следом, не умолкая ни на минуту.
— Поскольку вы впервые у нас, то, позвольте, я покажу все. Вы не представляете, какой притон был здесь раньше. Мусор грузовиками вывозили. Это у них называлось офисом! Зато смотрите теперь!
Он протащил ее по всем комнатам (благо их оказалось немного), демонстрируя полы, стены и потолки (ремонт и в самом деле был хорош). В комнатах стояли столы, покрытые дубовым шпоном, на столах — компьютеры последней модели (об этом сразу же с гордостью сообщил хозяин), за столами сидели хорошо одетые люди, которые, завидев начальника с гостьей, доброжелательно заулыбались.
В комнатах стояли столы, покрытые дубовым шпоном, на столах — компьютеры последней модели (об этом сразу же с гордостью сообщил хозяин), за столами сидели хорошо одетые люди, которые, завидев начальника с гостьей, доброжелательно заулыбались. Рита с тоской вспомнила свой обшарпанный кабинет в редакции и древний «комп» с семисвечником на корпусе монитора — подарок какого-то спонсора. У Паши Громова денег хватало только на зарплату сотрудникам и расходы по выпуску газеты; о ремонте и обновлении техники они и не мечтали. Диктофон и фотокамеру Рита покупала сама.
«Жируют! — подумала она, зайдя в небольшой, со вкусом обставленный кабинет. — Лижут задницу, вот им и отстегивают. Педерасты…»
Почему «педерасты», Рита объяснить не смогла, даже если бы ее об этом спросили. Наверное, потому что она равно ненавидела как педиков, так и тех, кто лижет… Однако предстояло работать, и она приветливо заулыбалась. Хозяин кабинета помог ей снять шубку. Они сели напротив друг друга за столиком, приставленным к массивному письменному столу, и Рита не начинала разговор, давая возможность себя оценить. Еще скинув шубку, она некоторое время стояла к хозяину кабинета спиной, якобы поправляя волосы, на самом деле демонстрируя туго обтянутые брюками бедра. А сейчас навалилась грудью на столик, чтобы вырез спереди открылся как можно шире.
По быстрому взгляду, брошенному в глубину ее выреза, Рита поняла, что он все увидел и оценил. Однако масляный блеск (как бывало обычно) в его зеленых глазах не появился. Но это дело времени. Не родился еще мужик, который устоял бы перед ней, Риткой Голуб!
— Когда я читала ваши статьи, то думала, что они подписаны псевдонимом, — начала она и протянула ласково: — Кузьма Телюк. (Как говорит Карнеги, самое приятное для человека — это его имя. Надо колоть «педераста».) Имя редкое, да и фамилия…