— И это все? — удивилась Кора.
— А ты чего хотела? — рассердился комиссар. — Достаточно, чтобы хороший агент начал действовать.
— На каком языке они говорили?
— На неизвестном, — ответил комиссар.
— Это как я должна понимать?
— А так: их языка никто из медсестер и нянечек не понял.
— А какие языки знают медсестры и нянечки в клинике синьоры? — спросила Кора.
— А вот теперь я попрошу тебя обойтись без насмешек! — воскликнул комиссар и кинул салфетку в угол комнаты. — Да, ты права! Ни одна из них не знает ни одного языка, кроме итальянского. Но это не основание, чтобы опускать руки.
— Я не буду опускать руки, комиссар, — пообещала Кора.
— Тогда скажи мне, у тебя есть какая-то версия?
— Есть, но самая первая, самая приблизительная, — ответила Кора.
— Выкладывай. — Милодар подобрал салфетку и продолжил завтрак.
— Эта девушка Мариам не случайно оказалась на горной дороге. Аварию кто-то инсценировал, историю с женитьбой папы придумали… Цель у них была — добраться до клиники синьоры Серафины.
— Ты хочешь сказать, — произнес Милодар, отхлебывая апельсиновый сок из запотевшего бокала, — что нападение на дом профессора кем-то планировалось заранее?
— Задолго. За год по крайней мере.
— Но зачем? Почему?
— Не знаю. Вы просили, чтобы я предложила вам свою версию. Вот я ее и предлагаю.
— Продолжай.
— Они знали, что профессор изобретает генератор доброты, или что-то подозревали. Им никак невозможно было подослать к профессору своего агента. Профессор осторожен, и к тому же он живет один. А как только они узнали, что профессор знаком с синьорой и даже отправил ей первый вариант своего генератора, они поняли, что тут-то им представляется возможность подослать своего агента.
— Значит, девочка Мариам — их агент? — спросил Милодар.
— Может быть.
— Тогда ответь мне на главный вопрос: кому и зачем надо было идти на такие дьявольские хитрости и бить по голове девочку Мариам, чтобы добраться до «граммофона» на вилле синьоры Серафины? Ну зачем?
— Может быть, затем, чтобы выращивать картошку? — сказала Кора.
— Попрошу без шуток. Ты должна понимать, что преступления такого масштаба и так тщательно продуманные должны иметь причины. А где причина?
— Будем искать причину, — сказала Кора.
Когда Кора приземлилась у гостиницы в Урумчи, вымылась, привела себя в порядок, наступило время обеда.
К ней в номер позвонил следователь Лян Фукань и спросил, не примет ли Кора приглашение отобедать вместе с ним.
Кора с благодарностью приняла приглашение.
Они сидели за столиком в почти пустом ресторанном зале, если не считать новобрачных марсиан, закутанных в меховые шубы и страшно недовольных тем, что в зале было прохладно.
— Я разговаривал с проводником туристов, — сказал следователь, когда Кора утолила голод. — Я попросил его рассказать, не заметил ли он чего-нибудь странного той ночью, когда пропал профессор. Проводник сообщил мне, что ночь выдалась облачной, ветреной, по озеру бежали волны, и когда норвежец Ивар Торнсенсен, как всегда после заката, отправился на своей байдарке на рыбную ловлю, проводник даже отговаривал его, полагая, что на байдарке и перевернуться недолго. Но норвежец не послушался. И, как всегда, уплыл в камыши на всю ночь.
— А его жена и дочь? — сразу спросила Кора.
— Я задал этот вопрос проводнику, — улыбнулся Лян Фукань. — Он убежден, что они не присоединились к отцу и не выходили из своей палатки.
— Что же было дальше?
— А дальше ничего не было, — ответил следователь. — Потому что проводник отправился спать.
— Он не слышал, когда вернулся норвежец?
— Слышал, — ответил следователь. — Он даже выглянул на шум, когда норвежец втаскивал на берег свою байдарку, а потом вынул из нее связку рыбы, которую отнес к себе в палатку. Это было глубокой ночью.
— Да, на байдарке доплыть до профессора он бы не смог, — вздохнула Кора.
— Здравствуйте! — услышали они голос Зденека Ольшевского. Корреспондент еще вчера возвратился в Урумчи. Во-первых, ему было интересно участвовать в расследовании, а во-вторых, он познакомился с группой юных археологов, которые нашли в пустыне город, принадлежавший таинственному, давно исчезнувшему народу си-ся, и под руководством своего учителя истории вели его раскопки. Вот Зденек и отправился с утра на раскопки. А вернувшись, решил пообедать.
Следователь пригласил Зденека за стол, и тот с аппетитом принялся уплетать суп с пельменями.
— Ты очень вовремя появился, — сказала Кора. — Я как раз собиралась тебя искать.
— А что еще случилось? — спросил корреспондент.
— Когда ты летел в лайнере в Урумчи, туристы-охотники летели вместе с тобой?
— Никаких туристов я не видел, — ответил журналист.
— Этого и быть не могло, — сказал Лян Фукань. — Ведь туристы провели на озере Лоб-Нор целую неделю, а наш уважаемый Зденек прилетел сюда лишь за день до исчезновения профессора.
— Ах, конечно, я совсем забыла! — воскликнула Кора. — Но когда ты прилетел сюда, никто с тобой не разговаривал?
— Со мной многие разговаривали, — ответил Зденек. — Но я не понимаю, что ты хочешь узнать?
— Очень просто, — ответила Кора. — Профессор знал, что к нему прилетает корреспондент детской газеты, и он мог открыть ворота любому, кто скажет, что он и есть корреспондент. Вот меня и интересует, рассказывал ли ты кому-нибудь в лайнере или в гостинице, что собираешься к Лу Фу?