Подойдя еще ближе, он вогнал винтовку в снег в каком-то дюйме от ботинка Инди.
«Ну же! — мысленно призывал Инди. — Ближе! Еще чуть-чуть!»
Внезапно выскочить из-под снега ему бы не удалось — слишком уж глубоко. Но в конце концов янычар подобрался к самой его голове и сунул ствол в снег. Инди моментально схватился за цевье; янычар потянул оружие к себе и, не удержавшись на ногах, свалился на Инди. Они покатились, барахтаясь в снегу и вырывая винтовку друг у друга.
Вдруг раздался выстрел, хотя отдачи от винтовки не было. Хватка янычара вдруг ослабла — пуля угодила в него.
Хватка янычара вдруг ослабла — пуля угодила в него. Инди оттолкнул противника, приподняв его над снегом, и тотчас же раздался второй выстрел. Инди молниеносно сел, вынырнув из снега и одновременно вскинув винтовку, засек второго янычара и нажал на спуск.
Тот рухнул, и тотчас же из Ковчега выскочил Хасан. Инди откатился в сторону, снова зарывшись в снег. Хасан выстрелил наугад; эхо его выстрела, отразившись от вершины горы, прокатилось по окрестным ущельям.
Инди приподнялся, чтобы ответить на выстрел, но в тот же миг воздух задрожал от басовитого рокота. Инди прицелился, но не смог удержать винтовку ровно. Земля вздрогнула, рокот стал громче — будто гора, пробудившись, заговорила. Заговорила и заворочалась! Рокот перерос в рев, гора затряслась. Лавина!
Ну конечно, стреляли.
Инди пополз ко входу и столкнулся с Хасаном. Янычар с размаху ударил винтовкой, но промазал. Инди двинул прикладом ему в живот и бросился к отверстию.
Кувыркнувшись у входа, он еще раз бросил взгляд назад и увидел несущийся с горы снеговой вал пятидесятифутовой высоты; от грохота закладывало уши.
— О, Иисусе!
Еще раз кувыркнувшись, Инди нырнул внутрь в тот самый миг, когда утроба лавины поглотила Ковчег, взмыв над ним прибойной волной и подхватив циклопическое судно, как щепку. Ковчег дернулся, с маху опрокинув Инди на спину.
Они тронулись! Ковчег заскользил вперед, перевалил через край ущелья и помчался в долину, будто исполинские сани, увлекаемые снежным потоком.
Инди швыряло и крутило, точно циркового акробата на трапеции, совершающего сальто в воздухе — вот только здесь не нашлось ни партнера, готового подхватить его, ни страховочной сетки на случай падения. Для него не стало ни верха, ни низа — лишь град ударов со всех сторон. Затем Ковчег внезапно застыл, будто натолкнувшись на стену; инерция швырнула Инди в воздух, будто пушечное ядро, и голова его врезалась во что-то твердое.
* * *
— Внимай!
Услышав голос, Инди распахнул глаза и усиленно заморгал. Поначалу он видел одну лишь тьму, но мало-помалу глаза приспособились к мраку, и взору Инди явился старик.
— Вы кто?
— Знаешь сам.
Инди попытался разглядеть черты собеседника. Густая борода, на плечи ниспадают совершенно седые волосы.
— Мерлин?
— Подумай о том, где ты, — рассмеялся старик.
Инди огляделся, пытаясь сообразить, где находится. Увидел обломки клеток.
— Ной… Только не говорите, что вас зовут Ноем!
— Хорошо, не стану.
— Чего вы хотите?
— Ты в моем Ковчеге. Ты мой гость. Чего желаешь ты?
— Выбраться отсюда живым.
— И все?
— Это происходит на самом деле?
— А как по-твоему?
— Не знаю. Где остальные? Я не хочу их терять. Я хочу их увидеть. Я хочу, чтобы все остались в живых.
— Быть посему!
* * *
— Инди! По-моему, он приходит в себя. Инди, ты живой?
Голос Ноя еще не отзвучал в его памяти, когда Инди услышал Катю и открыл глаза. Голова гудела. Вокруг него сгрудились Катя, Шеннон, Ахмет и Омар.
— Это чудо! — изрек Шеннон.
— Это чудо! — изрек Шеннон. — Мы все это время думали, что ты остался снаружи, и лавина схоронила тебя.
Приподнявшись на локтях, Инди заметил в отдалении бледный свет. Он лежал под стеной возле сугроба.
— Что случилось?
— Ковчег съехал в долину, — пояснил Шеннон. — Но это было еще вчера. Мы целое утро прокапывали тоннель и наконец-то пробились наверх.
— Я отгребала сюда снег из тоннеля, когда вдруг наткнулась на тебя, — подхватила Катя.
Инди сел и потер лицо. Он промерз до костей; избитое, окоченевшее тело на всякое движение отзывалось болью.
— Инди, послушай, — сказал Шеннон. — Как по-твоему, ты идти сможешь? Надо убираться отсюда, пока тоннель не завалило. Над Ковчегом масса снега.
Ему помогли встать. На Инди волной накатила дурнота, все поплыло перед глазами, но лишь на мгновение.
— По-моему, я очухался. — Направляясь к тоннелю, он вдруг припомнил свидание с Ноем. — Внимай?
— Чего? — переспросил Шеннон.
Пустяки, после расскажу. Пошли домой.
ЭПИЛОГ
Нью-Йорк, месяц спустя
— И тогда мы начали спуск, — проговорил Инди, опускаясь в глубокое, уютное кресло в кабинете Маркуса Броуди.
— Наверно, ты был совсем измотан, — подперев подбородок ладонью, Броуди с интересом слушал рассказ молодого археолога.
— Все мы были измотаны. Денек выдался нелегкий, но мы все-таки добрались до пастушьей хижины, и те же самые курды, что застрелили большевиков, накормили нас. Это была первая наша трапеза за два дня.
Дожидаясь отклика Броуди, Инди смахнул пылинку с галстука, выбранного в тон коричневому твидовому костюму.
— Инди, я не слышал более увлекательного рассказа с тех пор… Пожалуй, с тех пор, как ты рассказывал мне о случившемся с тобой на Амазонке. — Маркус встал и пошел вокруг стола, тщательно выбирая путь в лабиринте керамики, статуэток и стел. — Ужасно не хочется говорить тебе такое, но по-моему, в твоих же собственных интересах на собеседовании утаить этот эпизод. Особенно насчет беседы с Ноем.