Но скоро им предстоит повернуть обратно, и тогда оба отряда непременно встретятся, а это еще один минус на счету экспедиции. Их шансы дожить до завтра и увидеть рассвет совсем ничтожны, а уж добраться на Арарата им и вовсе нечего рассчитывать.
* * *
Близнецы спускались по лестнице после обследования очередного тупика, когда наткнулись на неожиданность. Как выяснилось, она оказалась даже двойной.
— Я слышу их шаги, — прошипел Борис. — Скорей сюда!
Они забились в темную нишу возле лестницы.
Экспедиция приближается, а они не готовы к нападению; в лучшем случае, могут постоять за себя в случае стычки. Оба брата сошлись на том, что главное — выбраться, а если по пути встретится Заболоцкий со товарищи, так быть по сему. Надо будет обеспечить исследователям самый теплый прием, а потом продолжить поиски выхода.
Попасть сюда было совсем просто. Крестьянин, уразумевший, что его жизнь в опасности, охотно провел их в город, но возле первого же факела Александр раскроил ему череп о каменную стену. Борис пришел в ярость — не по моральным соображениям, а из-за того, что труп может привлечь внимание. Теперь это уже совершенно неважно, зато важно отыскать прежнюю тропу. Вот экспедиция показалась, и это стало очередным сюрпризом. Во главе отряда шагал Джонс. Мало того, что этот ублюдок сумел выйти сухим из воды, так еще и кнут свой раздобыл! Чертов кнут, чтоб ему пусто было! У Бориса зачесались руки удавить Джонса этим кнутом; может, так и получится.
За археологом шагал тот рыжий долговязый детина с пистолетом, потом Заболоцкий с дочерью, оба с факелами, и еще двое других, по виду турки. Все смотрели только на ступеньки и потому не заметили братьев, притаившихся всего в двух шагах от лестницы.
— Борь, их уже шестеро! Мы ведь рассчитывали только на двоих. Не стоило сюда приезжать, — то ли о подземном городе, то ли вообще о Турции сказал Александр. Зная его характер, Борис догадывался, что скорее всего брат говорил и о том, и о другом.
— Слышь, не одни мы тут попали впросак. Турки тоже этих парней не ждали.
— А нам-то что с того за корысть?
— А то, что мы перебьем всех до единого. Будем надеяться, что турки выпустят нас за то, что мы сделали всю грязную работу за них. — Тут Борис заметил отверстие в стене над собой. — Подсади-ка меня, хочу посмотреть, что там в этой дыре.
— Но ведь они вот-вот вернутся, как только убедятся, что там тупик, — подставив плечи, возразил Александр.
— Как раз на это я и рассчитываю. — Борис встал на плечи брату, и тот выпрямился. В отверстии было совсем темно. Непонятно, коридор там или другая комната, но это совершенно несущественно. У Бориса возникла светлая мысль. — Ладно, ступай под лестницу. Когда они вернутся, я спрыгну на того, что с пистолетом. Ты хватай Джонса. С остальными мы разделаемся одной левой — опять же, пистолет будет у нас. Только не дай им прорваться.
* * *
Инди пошарил по стене ладонями, надеясь наткнуться на рычаг или хотя бы стык, указывающий, что тут есть дверь. Но чем дольше он искал, тем сильнее убеждался, что это самая заурядная стена, что она вовсе не исчезнет как по мановению волшебной палочки, открыв путь на свободу.
— Нет, тут просто чертов тупик, — бросил он. — Придется возвращаться.
— О, нет, — простонала Катя. — Далеко ли нам еще спускаться?
— На пять ярусов, если мы собираемся держаться главной дороги, — сообщил Омар. — Но можно попробовать и окольные.
— Может, нам разбиться на пары? — предложил Ахмет.
— Это слишком упростит задачу большевикам, — покачал головой Инди. — Они переловят нас поодиночке. Но они не настолько глупы, чтобы нападать на такой большой отряд.
— Держу пари, старина Хасан сидит себе спокойненько, дожидаясь, когда мы подымем лапки кверху, — сказал Шеннон, с тоской глядя на стоящую рядом Катю.
— Янычары просто играют с нами, — откликнулась она.
— Для них это просто-напросто игра. Они хотят посмотреть, что предпримут близнецы.
— У меня идея! — подал голос Заболоцкий. — Катюша, я достану Ковчегово дерево. Я хочу, чтобы ты попросила Господа наставить нас.
— Аминь, — подхватил Шеннон. — Наставления нам нужны, но при чем тут деревяшка?
— Сами узнаете, — лаконично парировал Заболоцкий.
Припомнив, что Катя рассказывала о Ковчеговом дереве и его воздействии на себя, Инди подумал, что нельзя брезговать никакими возможностями.
Катя села на пол и осторожно развернула обломок. Шеннон беспокойно озирался.
— Если кто-нибудь сюда забредет, то мы тут заперты, как в мышеловке.
— Укрепитесь в вере, — осадил его Заболоцкий. — Я вижу, вы стали христианином совсем недавно.
Шеннон нахмурился и уже собирался было затеять спор, когда Инди отвел его в сторонку и вполголоса поинтересовался, что с ними случилось в Стамбуле. Шеннон рассказал об убийствах и собственном бегстве.
— Теперь-то я понял, что убили их не янычары, а русские, — завершил он рассказ.
— Бедная девочка, — проронил Инди.
— Тсс! — поднял ладонь Заболоцкий. — Пожалуйста, помолчите.
Закрыв глаза, Катя прижимала Ковчегово дерево к груди.
* * *
Она узрела окруженную сиянием женщину. Поначалу черт ее лица разобрать было невозможно, но еще до того, как они прояснились, Катя поняла, что это мама. И в то же мгновение сияние стало ярче. Мама улыбнулась Кате, и сияние снизошло на нее, окружив со всех сторон. Катя думала, что ослепнет от света, но вместо того ее охватило удивительное чувство мира и покоя.