— Я говорила, что вы отдыхаете!
— Ничего, Рита, — вяло помахал ладонью Пенкрофт. — Пожалуйста, Инди, входите. Прошу.
Медлить Инди не стал. Шагнув в кабинет и закрывая за собой дверь, он улыбнулся секретарше, а та скрестила руки на груди и укоризненно покачала головой.
Доковыляв до своего стола, Пенкрофт опустился в кресло. Посвятив более сорока лет жизни изучению палеолитического человека, он стал заведующим кафедрой после исчезновения Виктора Бернарда, якобы пропавшего без вести где-то в Гватемале. Инди прекрасно знал, что Бернард погиб не в Гватемале, а в Бразилии — это одно из последних ясных воспоминаний; дальше все расплывается в тумане. Но столь же прекрасно он знал, что ему никто не поверит. Даже старый друг Маркус Броуди считал все это наваждением, привидевшимся Инди в горячечном бреду после авиакатастрофы, и посоветовал держать рот на замке, несмотря на стопроцентную уверенность, что Бернард не только убит индейцами, но еще и пытался перед тем организовать покушение на самого Инди.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — Пенкрофт сдвинул брови, хмуро поглядев на рюкзак, который Инди опустил на пол. — Итак, чем я могу вам помочь?
И тут на Инди внезапно напало косноязычие.
— Ну, доктор Пенкрофт, не то, чтобы я был недоволен своей работой или неблагодарен за возможность преподавания здесь, но что-то этакое стряслось, и я толком не знаю, в смысле, по-моему, я больше не могу, вот я и гадаю, нельзя ли… ну, по-моему, академический отпуск мне бы не помешал.
— Академические отпуска дают аттестованным профессорам. Быть может, лет через пять вы защититесь, но пока… — он сделал отрицательный жест.
— Я имел в виду не совсем академический отпуск, то есть, не в прямом смысле слова. Я хотел сказать, что мне нужен отпуск за свой счет.
Пенкрофт дрожащей рукой поворошил на столе какие-то бумаги.
Я хотел сказать, что мне нужен отпуск за свой счет.
Пенкрофт дрожащей рукой поворошил на столе какие-то бумаги.
— Весьма любопытно, что вы сами подняли вопрос о своем будущем в стенах нашего учебного заведения. Я намеревался потолковать с вами именно на эту тему.
— В самом деле?
— Да. Видите ли, комитет академического надзора поставил под вопрос вашу квалификацию в преподавании кельтской археологии.
— Что?! Да я преподаю почти три года!
Пенкрофт нашел нужную стопку листов и с отсутствующим видом принялся их перелистывать.
— Это связано с вашими биографическими данными, — он отчетливо выговаривал каждое слово, словно боялся, что посетитель не очень хорошо его понимает. — Комитету кажется, что полученного вами образования недостаточно для выполнения данной задачи. Между нами говоря, ваше американское происхождение говорит отнюдь не в вашу пользу.
Инди понимал, что получил работу в Лондонском университете просто благодаря удачному стечению обстоятельств, одновременно осознавая, что не последнюю роль тут сыграл найденный им в Дельфах Омфалос — античная реликвия, связанная со Стоунхенджем, как это выяснилось впоследствии. Но все это — дело прошлое. Практический опыт Инди перевешивал недостаток номинального образования в кельтской археологии; так он и сказал Пенкрофту.
— Проблема не в моем образовании или способностях. Я просто засиделся на одном месте. Мне нужно сделать перерыв и заняться чем-нибудь другим.
— Позвольте мне договорить. Кроме того, комитет подверг критическому рассмотрению ваши прошлогодние полевые изыскания. Перед тем как доктор Бернард прошлым летом пропал без вести, он крайне резко критиковал в своем отчете вашу деятельность в Тикале.
— Но ведь это не имеет ровным счетом ничего общего с преподаванием кельтской культуры! — У Инди чесался язык поведать Пенкрофту о художествах Бернарда, но он сумел сдержаться.
— Это лишь часть проблемы. Ваше согласие на предложение доктора Бернарда поработать в Тикале показывает, что кельтская археология стоит у вас отнюдь не на первом месте, а сейчас вы еще и заявляете, что засиделись.
— А вы что говорите?
Пенкрофт откашлялся.
— Если мне будет позволительно заметить, я бы сказал, что ваше нынешнее состояние является последствием трагедии, случившейся прошлым летом на Амазонке с вами и Дейрдрой Кемпбелл.
— Частично — да.
Старый профессор задумчиво покивал головой.
— Знаете ли, мы с ее матерью были большими друзьями. Ее кончина стала для меня грандиозной утратой. Так что я прекрасно понимаю ваши чувства. Правду сказать, я принял в рассмотрение эти смягчающие обстоятельства.
Инди не был настроен обсуждать свои чувства с Пенкрофтом и не чувствовал к старому профессору благодарности за эту неуклюжую попытку утешения. Лучше бы тот перешел прямо к делу.
— Вы, несомненно, припоминаете, что перед началом осенних занятий я предлагал вам возможность в течение одного учебного года заниматься переводом гойдельских манускриптов второго века до нашей эры.
— Помню.
Гойдельский язык — диалект кельтского; хоть Инди и владел им не так уж плохо, но был в этом языке отнюдь не специалистом. Да и не такого занятия он жаждал — ни тогда, ни, тем более, сейчас.
— Делая вам подобное предложение, я полагал, что после случившейся летом трагедии вы захотите на некоторое время уйти от тягот преподавательской деятельности.