— Меня звать Хасан, — с акцентом сказал он по-английски. — Я провожу вас в очень хороший ресторан на улице Кофеен.
Поначалу Инди удивился: неужели тому больше нечем заняться? — но тут же сообразил, что судить здешних людей по своим западным меркам неразумно.
— Ладно, пошли!
Прокладывая путь по рынку, Хасан поинтересовался, для чего они приехали в Турцию.
— Собираемся взобраться на гору, — небрежно сообщил Инди.
— А зачем это вам? — не унимался Хасан.
— Хотим глянуть на корабль, — усмехнулся Инди.
— Инди! — укоризненно окликнул его Шеннон.
— Что случилось? — вполголоса осведомился Инди.
— Вокруг слишком много глаз и ушей.
Дойдя до ресторана, Инди полез в карман, но Хасан вскинул руки и затряс головой.
— Никакой платы! Вы наши гости.
— Tesekkur ederim, — Инди приподнял шляпу.
В обеденном зале свободных мест не нашлось, поэтому они сели за столик на открытом воздухе.
— Отличный мужик этот Хасан.
— Не возьму в толк, — Шеннон пригладил пятерней свои медные волосы.
— Чего?
— Куда он метит. Не верю я ему.
— Почему это?
— Взгляд у него недобрый.
— Джек, кончай! Просто ты еще не привык к туркам.
Шеннон обвел взглядом скопление лавок окрест и запруженную народом улицу.
— Нет, ты пойми меня правильно: мне здесь нравится. Базарная круговерть мне по нутру. Но подозрительного типа я распознаю с первого взгляда.
ГЛАВА 12. АЙЯ-СОФИЯ
По рекомендации официанта оба заказали себе cerkes kebabi circassian — блюдо из залитой острым соусом смеси гороха, ягнятины, картошки, баклажан, помидор и перца. В качестве дополнения к нему официант принес пилав, фасоль и хлеб.
Заметив залегшую меж бровей Шеннона морщину, Инди поинтересовался, чем ему это блюдо не по вкусу.
— Да нет, все вкусно. Очень вкусно. Я просто ломаю голову, с чего это вдруг они решили переименовать Константинополь. В том смысле, что если б переименовали Чикаго, народ бы просто чокнулся.
— Stin poli, — ответил Инди, будто это все прояснило.
— Что это значит?
— По-турецки это означает «в городе». Это словосочетание было здесь настолько распространено, что люди просто перестали звать город Константинополем, а когда Османская империя после войны прекратила свое существование, stin poli стало Стамбулом.
— А почему империя прекратила существование?
— Почему угасают империи? Константинополь на протяжении многих веков был средоточием власти и могущества — сперва под византийским, а потом под Османским правлением.
— И чем же объясняется это могущество?
Обмакнув хлеб в соус, Инди откусил кусочек.
— Главным образом, тем, — прожевав, продолжал он, — что он расположен на перекрестье сухопутных и морских маршрутов между Востоком на Западом.
— Значит, здешний край купался в роскоши.
— Ага, только султаны выдаивали богатство провинций досуха, чтобы платить за свои дворцы и крепости, мечети и прочие излишества.
— А что сейчас? По-моему, тут царит неразбериха.
— Так и есть. Мустафа Кемаль направляет страну на новые рельсы. Последние султаны были изгнаны вместе с Османской империей пять лет назад. Теперь здесь имеется конституция. Полигамия упразднена. Больше никто не обязан носить фески, а вместо арабского алфавита вводится латинский.
— А чем им фески не угодили? Они мне как-то импонировали.
— Они напоминают о султанах, гаремах и отсталости Османской империи.
— Если шляпу у кого-то отобрать, то недолго и по шее схлопотать, — заметил Шеннон.
— Тут ты, наверно, прав, — рассмеялся Инди.
— А ты хоть что-нибудь хоть когда-нибудь забываешь? — откинувшись на спинку стула, Шеннон скрестил руки на груди.
— В каком смысле?
— Ты всегда извлекаешь на свет факты, — Шеннон изобразил жест фокусника, вынимающего кролика из пустого цилиндра, — будто они лежат у тебя на подхвате.
— Это придает мне интеллигентности, — развел руками Инди. — Таково требование профессии. Во всяком случае, хотя бы изредка.
— Дьявол, да я до вчерашнего дня и понятия не имел, что Стамбул был Константинополем и Византией.
— На самом деле лишь часть Турции была византийскими владениями, зато вся она входила в Римскую империю.
— Вот об этом я и говорю!
Когда друзья кончили есть, зрители успели утратить к ним интерес, так что сопровождавший их по Крытому базару эскорт рассеялся.
— Вот об этом я и говорю!
Когда друзья кончили есть, зрители успели утратить к ним интерес, так что сопровождавший их по Крытому базару эскорт рассеялся. Они пересекли площадь Султанахмет, украшенную бассейнами, фонтанами и цветочными клумбами, направляясь к византийскому собору, нареченному Айя-София, что означает храм Святой Софии.
— Хочешь осмотреть храм? — предложил Инди.
— А чего в нем особенного?
— Да ты сам погляди! Он должен был стать самым внушительным из когда-либо выстроенных храмов. В шестом столетии ни одно здание во всем мире не могло с ним сравниться. Византийцы утверждали, что его поддерживает золотая цепь, спущенная с небес.
— Не люблю я осматривать старые церкви. Это лишь пустая шелуха. Вместилище духа — не отдельные здания, а весь мир в целом.
— Я же не говорил, что мы идем смотреть на Бога, — пожал плечами Инди.
— Пожалуй, я лучше схожу на телеграф. Может, мне прислали телеграмму. На твою фамилию посмотреть?