— У меня имеется ряд вопросов, — уклончиво ответил Инди. Екатерина затронула в нем какие-то струны, молчавшие уже не один месяц. Он чувствовал к ней магнетическое влечение, и был сам поражен силой этого притяжения. Напрочь позабыв об интересе к ней Шеннона, Инди ощущал лишь, что с каждой секундой, проведенной в обществе Екатерины, могущество ее очарования удваивается, утраивается, будто она воплощает в себе математический закон, а Инди — всего лишь переменная в уравнении, которым она манипулирует по собственному произволу.
— Слушаю, — сказал ее отец.
Инди даже не сразу сообразил, чего тому надобно.
— Зачем вам возвращаться, если вы уже побывали на горе и видели корабль? — наконец, нашелся он.
— Необходимо и весьма важно документально засвидетельствовать его существование.
— Так у вас же есть кусок дерева, — возразил Инди.
— Куском дерева неверующих не убедишь. Люди вроде О’Мелли смотрят на него и заявляют, будто я лгу и мог найти его где угодно. Для них это не доказательство. Вы меня понимаете?
— Прекрасно.
— Но с фотографиями они спорить не смогут. Екатерина — очень хороший фотограф, и сумеет доказать миру, что Ковчег существует.
Значит, она тоже едет! Это кардинально меняет дело. Теперь интерес Инди к экспедиции из праздного любопытства перерос в острую нужду разузнать подробности. Он попытался сосредоточить внимание на Заболоцком.
— А отчего это так важно для вас?
— Оттого, — русский выпятил грудь колесом, вновь обретя выправку отставного военного, — что мир должен знать о нем, и когда весть разнесется, все безбожные лжеправительства рухнут сами собой.
— Понимаю. — Значит, тут замешана не только религия, но и политика. Наука отошла на задний план, заняв непритязательное третье место.
— Я не говорю, что царский режим был наилучшим видом правления, но большевики отняли у людей даже право свободно мыслить, — пояснил Заболоцкий.
— Ага, — без воодушевления отозвался Инди. — Конечно, это не мое дело, но на какие средства вы собираетесь организовать экспедицию?
— У меня процветающая медицинская практика. Я долго копил.
— Когда же вы отправляетесь?
— Скоро, — заявила Катя. — Не хотите ли отправиться с нами?
— Я? — Инди улыбнулся. Здравый смысл подсказывал ему, что надо отказаться. Но с другой стороны, других планов у него нет, а устоять перед Екатериной просто невозможно. — Предложение любопытное, но вы должны осознавать, что я намерен преследовать чисто научные интересы. — Последний комментарий был справедлив лишь отчасти, но Заболоцкому незачем знать, какие чувства Инди испытывает к его дочери. Пока что незачем.
— Разумеется, — поспешно согласился Заболоцкий. — Вы готовы выехать завтра утром?
— Как-то уж чересчур скоро.
— Сколько времени вам надо на сборы? — осведомился Заболоцкий.
Инди задумался. А что ему, собственно, собирать? Только попрощаться с Шенноном, и все.
— Да нет, я готов и завтра утром, — пожал он плечами.
— Да нет, я готов и завтра утром, — пожал он плечами.
— Чудесно! — улыбка Екатерины буквально лучилась светом.
— Мы остановились в «Блэкстоуне», — сообщил Заболоцкий. — Вы можете встретить нас там в восемь утра?
— В «Блэкстоуне»-то? Пожалуй, могу.
Шагая прочь, Инди ощутил душевный подъем, попутно изумившись своеобразному стечению обстоятельств. Сегодня он зашел всего в два места — в кабинет О’Мелли и в институт Востока, и в обоих натолкнулся на отца и дочь Заболоцких. Теперь вдобавок выяснилось, что они остановились в том же отеле. Это явный признак, что Инди на правильном пути, что он просто обязан участвовать в экспедиции. Во всяком случае, Инди хотелось верить, что это именно так.
Распахнув дверь, он спустился на тротуар. На лоб ему упала дождевая капля, за ней другая. Вспомнив плащи давешней двоицы, Инди пожалел, что у него нет такого же. Впрочем, идти тут недалеко. Надо заглянуть к Шеннону и сообщить ему новость. Джек наверняка обрадуется, что его так называемое «откровение» об Инди и Ноевом ковчеге сбывается.
ГЛАВА 8. ПАЛЬБА
Борис Кабышев стоял у входа в полуподвальный книжный магазин через улицу от института Востока, когда оттуда вышел мужчина в спортивной куртке и направился вниз по Пятьдесят шестой улице; сперва он в университете зашел в тот же кабинет, что и Заболоцкие, теперь появился здесь. Надо узнать, кто он такой и зачем увязался за ними.
— В церкви он тоже был, — сообщил Борис своему брату-близнецу Александру. — Впервые я увидел его там.
— Если подумать, так я тоже его видал, — отозвался тот. — Он живет в «Блэкстоуне».
— Пригнись, — прошипел Борис, заметив выходящих из института отца с дочерью. Оба брата попятились по лестнице в магазин. Убедившись, что Заболоцкие в магазин не собираются, братья поднялись на улицу и увидели, как те подзывают такси.
— Вот поедут они в Турцию, — мечтательно проговорил Александр, — отделаемся от них и наконец-то вернемся к станку.
— Не обязательно, Сашок. Может статься, нас попросят еще немного поработать над этим делом. — Фактически говоря, в случае отъезда Заболоцкого из страны Борису было приказано ехать следом и завершить свою миссию надлежащим образом. — Давай-ка лучше попробуем увязаться за этим типом. Мне любопытно знать, куда он путь держит.