Поэтому, когда Пол пришел к ней в образе ее мужа, она ткала. Женщина повернулась от своего станка, и он увидел вытканную птицу — ясноглазую, трепетную, каждое перышко — чудо ткацкого искусства. Но Пол не стал разглядывать узор. Та, которую он видел в разных образах и в разных снах, сейчас предстала перед ним высокой стройной дамой зрелого возраста, застывшей в ожидании.
— Нам так много нужно сказать друг другу, мой долгожданный муж, так много.
Она поманила его к стулу. Когда он сел, женщина грациозно опустилась на колени на каменные плиты у его ног. От нее исходил запах шерсти, оливкового масла и дыма печи, как от всех в этом мире, но Пол уловил и особый запах — аромат ее собственного тела: смесь цветов и чего?то неуловимого.
Как ни странно, она даже не обняла своего блудного мужа, не кликнула рабыню?эфиопку, чтобы та принесла вина и фруктов, но Пол не огорчился, его гораздо больше интересовали ответы на многочисленные вопросы. Пламя лампы помигало и замерло, будто весь мир затаил дыхание. Все вокруг взывало к нему, напоминая о жизни, которую он потерял и отчаянно хотел вернуть. Ему хотелось прижать ее к себе, но что?то — наверное, прохладный, слегка испуганный взгляд, удерживало Пола. У него голова шла кругом от событий, и он не знал, с чего начать.
— Как… как тебя зовут?
— Ну конечно Пенелопой, господин, — раздраженно ответила женщина. — Неужели путешествие в царство теней лишило тебя даже воспоминаний? Это очень печально.
Пол отрицательно покачал головой. Он знал имя жены Одиссея, но участвовать в спектакле не хотел.
— Твое настоящее имя Ваала?
Беспокойство женщины сменилось чем?то более глубоким. Она отодвинулась от Пола, как от опасного зверя.
— Во имя богов, мой господин, мой супруг, что ты хочешь услышать от меня? Я не хочу гневить тебя. Твой дух может потерять покой.
— Дух? — Он протянул к ней руку, но она отстранилась. — Ты считаешь меня мертвым? Посмотри, я живой, дотронься.
Пенелопа грациозно, но решительно отстранилась, при этом явный страх на ее лице сменился смущением. А в следующий момент на нем отразилась скорбь. И будто не было всего предыдущего. Просто голова шла кругом.
— Я слишком долго утомляю тебя своими женскими разговорами, — сказала она. — Корабли стоят на рейде. Храбрые Агамемнон, Менелай и другие ждут с нетерпением. Ты должен плыть к далекой Трое.
— Что?о? — Пол не мог понять, что происходит. То она обращается с ним как с призраком мужа, то отправляет на Троянскую войну, которая давно закончилась, судя по тому, что все удивились, увидев его живым.
— Но я же только что вернулся. Ты сказала, что у тебя много новостей для меня.
Лицо Пенелопы застыло на миг, а потом приняло новое выражение. На сей раз это была отчаянная решимость. То, что она сказала, представлялось Полу полной бессмыслицей:
— Добрый странник, я уверена, что мой муж мертв. Пожалуйста, расскажи мне о его последних часах, и я позабочусь, чтобы ты был сыт до конца дней своих.
У Пола было такое впечатление, будто он идет по дороге, но на самом деле это не дорога, а крутящаяся карусель.
— Постой, я ничего не понимаю. Разве ты не знаешь меня? Ты же говорила, что узнала. Мы впервые встретились в замке великана. Потом еще раз на Марсе, там ты была с крыльями, и тебя звали Ваала.
Сначала на лице супруги отразился гнев, но потом оно смягчилось.
— Бедняга, — смиренно сказала Пенелопа. — Ты потерял разум, потому что участвовал в опасных приключениях моего неуемного супруга. Я велю служанкам приготовить тебе постель там, где тебя не будут преследовать жестокие женихи. Возможно, утром ты будешь в лучшем состоянии.
Она хлопнула в ладоши — в дверях появилась пожилая Евриклея.
— Найди этому старцу место, где он сможет удобно отдохнуть, принеси ему еду и питье.
— Не поступай так со мной! — Пол подался вперед и ухватился за подол ее платья. Пенелопа отскочила, на лице ее отразилась ярость.
— Ты много себе позволяешь! В доме полно вооруженных людей, готовых убить тебя, чтобы мне угодить.
Он поднялся, не зная, что делать. Мир вокруг рушился.
— Ты вправду не помнишь меня? Всего секунду назад ты помнила. На самом деле меня зовут Пол Джонас. Это имя тебе что?то говорит?
Пенелопа успокоилась, но ее улыбка была слишком натянутой. За улыбкой промелькнул страх, как у бьющегося в капкане зверька, и исчез. Она жестом велела гостю уходить и вернулась к работе.
Выйдя из комнаты, Пол обратился к сопровождающей его женщине:
— Скажи, ты меня узнаешь?
— Конечно, господин мой Одиссей, даже в этих лохмотьях и с седой бородой.
Она провела его узкой лестницей на первый этаж.
— И долго меня не было?
— Целых двадцать лет, мой господин.
— Тогда почему моя жена думает, что я кто?то другой? Или почему она думает, что я сейчас должен отправиться в Трою?
Евриклея покачала головой. Она была абсолютно спокойна.
— Возможно, горе расстроило ее ум. А может быть, кто?то из богов затуманил ее взор, и она не может видеть истину.
— А может, я проклят, — пробормотал Пол. — Может, я обречен на вечные скитания.
Евриклея неодобрительно прищелкнула языком:
— Следи за своими словами. Боги все слышат.
Он лежал, свернувшись калачиком на утрамбованном земляном полу в кухне. Солнце село, и холодный ветер с океана гулял по огромному дому. Грязь и пепел на полу с лихвой вознаграждались уютным теплом печи. Но хотя ему было тепло, а он ведь мог быть сейчас на улице, промерзая до костей, душа Пола была неспокойна.