Карлик остановился и поднял на них взгляд.
— Разве вы не узнали жука?навозника, единственное божество, имеющее коричневую окраску и сверху и снизу? — Бес покачал головой. — И чему только теперь учат молодых богов?
Бес перекатился на спину и безвольно уронил конечности, потом красиво сложил руки на груди и закрыл глаза.
— А эту отгадаете? Кто я?
Через какое?то время толстенькая рука медленно сдвинулась и поползла к промежности, а добравшись туда, схватила и сжала то, что там находилось.
Смущенный, но заинтригованный Орландо только покачал головой.
— Разве по раскачивающимся сосцам Хатор вы не догадались, что это наш господин Осирис? Кто еще может быть мертвым и при этом испытывать вожделение? [17]
Орландо услышал досаду в голосе карлика и тотчас понял, что эта игра в загадки была очень важна — от нее зависит их спасение. Не дав Орландо времени для раздумий над загадкой об Осирисе, крошечный человечек вскочил на ноги.
— Даю вам последний шанс. Отгадайте, кто я?
Он поднял руки к своим курчавым волосам и поднял пальцы, как бы изображая уши, лицо его исказилось, изображая широкий оскал, обнажающий все зубы, потом откинул голову и залаял, как больная собака. Дикое Племя начали делать то же, и комната наполнилась собачьим лаем.
— О горе мне! — запричитал карлик. — Хотя сейчас ясный день, в голове у меня сумбур, поэтому я вою на солнце, будто это луна!
Фредерикс рассмеялся:
— Это Упси?Пупс!
— Упаут, — ответил Орландо, полный благодарности другу. — Это Упаут.
— Ладно, — заявила миссис Симпкинс, — мы уже наигрались в игры…
Бес приподнял одну кустистую бровь:
— Эта, по?моему, была слишком легкой. Давайте попробуем еще одну.
Он подождал, пока утихомирится Дикое Племя, и когда наступила тишина, Бес поднял руки к глазам, прикрывая их. С помощью какого?то чревовещательского трюка он сделал так, что голос его зазвучал отовсюду, но не из его большого рта.
— Я заблудился в темноте, — завздыхал он. — Меня навечно заперли в гробу, и теперь я блуждаю во тьме и холоде…
— Эту загадку я тоже знаю, — сказал Орландо. — И она не смешная.
Карлик опустил руки.
— Ты была права, мамочка. Они в самом деле что?то знают. — Он повернулся к Орландо: — Ты говоришь правду. Это — не смешно.
Он раскинул руки, будто приветствовал их, но тут же резко отскочил, приземлившись на свои кривенькие ножки у порога комнаты.
— Тогда пошли. Нас ждет храм дедушки Ра.
— Минуточку, — громко заявил Орландо. Энергия, что позволила ему встать с постели и подняться на крышу, начала утекать, и ему все труднее было сдерживать себя, — а как мы пройдем мимо всех этих солдат? И почему мы идем именно туда?
— Вам нужно убираться отсюда, — неожиданно спокойно ответила миссис Симпкинс. — Я уже говорила, что это место небезопасно для тебя и тех, кто с тобой.
— Но почему бы нам не отправиться вниз по реке к следующему проходу, или как вы его называете? Почему нам ничего не рассказывают? Мы до сих пор не знаем, что вы здесь делаете и зачем нам нужно ввязываться в эту дурацкую революцию.
Она кивнула:
— Ты прав, мой мальчик, я должна тебе вторую половину рассказа. Я расскажу, сколько смогу, пока мы идем. У Тефи и Мавата полные лодки солдат курсируют по Нилу весь день, а ночью нельзя высунуться из дома, если не хочешь быть съеденным.
Фредерикс закричал:
— Но почему мы должны идти туда?
— Потому что там — единственный доступный проход, — спокойно ответила миссис Симпкинс. — А Бес единственный, кто может вас туда провести.
— Если только мы не будем стоять здесь весь день, как старая бабка с запором в зарослях лилий, и дожидаться, когда зашевелятся кишки, — заметил Бес.
Миссис Симпкинс принесла белое одеяние из толстой ткани и набросила его Орландо на плечи.
— Это защитит тебя от солнца, мальчик. Ты еще нездоров.
По ее указанию, но не без воплей протеста эскадрон обезьянок забрался под накидку.
— Давайте больше не будем превращать серьезное дело в цирк, — сказала она.
Увы, горько подумал Орландо, следуя за удивительно проворным карликом через сад, именно на цирк мы и похожи.
— Эй, если нам нужно идти в храм к этому парню?волку, — вдруг вспомнил Фредерикс, — может, нам следует хотя бы взять свой меч, а?
Орландо уже устал, глядя, как карлик перебирается через стену. Он явно хотел вывести их незаметно.
Он явно хотел вывести их незаметно.
* * *
«В такие моменты, — размышлял человек, который был одновременно и Феликсом Жонглером, и Осирисом, богом жизни и смерти, — чувствуешь себя более чем одиноко в шкуре высшего существа».
Встреча с Жианом Бао взбодрила его, но ненадолго. Сейчас, лежа в вечно голубой пустоте, в нижнем уровне системы, он размышлял о том, какой союз с дьяволом заключил китайский финансист. Сам Жонглер не заключал сделок, если не видел четко все условия.
Еще большее беспокойство вызывали последние новости от Иного, который продолжал углубляться в цикл К и явно не собирался что?то менять в своем поведении. Никто в Братстве Грааля не имел понятия о том, что система под сетью Грааля нестабильна, и по мере того как дни, оставшиеся до Церемонии, проходили, Жонглер стал чувствовать, что, возможно, он совершает ошибку.
Есть ли какая?нибудь возможность отключить Сеть от Иного и заменить на другую систему прямо сейчас? Роберт Уэллс и его Иерихоны из Телеморфикса разработали что?то, что может работать, хотя какие?то функции будут потеряны при замене — как минимум замедлится время отклика, может быть, придется расплачиваться потерей некоторых второстепенных битов памяти, не говоря уже о том, что Церемонию придется отложить. Но Сеть, безусловно, будет спасена, и завершение проекта Грааля продолжится. Но посмеет ли он? Уэллс был в отчаянии от проекта Грааля, как и сам Жонглер, но это не значит, что Уэллс будет спокойно взирать на то, как председатель Грааля спокойно признает поражение. Нет, американец бы спас проект, а потом сделал бы на нем политический капитал. Такая перспектива была неприемлема. Но не признать поражение означает рисковать всем, абсолютно всем в системе, которая ежедневно показывает себя непредсказуемой и необъяснимо странной.