Так кто же она? Очевидно, кто?то, кого он знал, иначе это просто часть Сети, запрограммированная на определенные действия. Но как тогда объяснить его уверенность в том, что он ее знает? Если отбросить весьма неприятное предположение, что им обоим вложили воспоминания о никогда не существовавших отношениях, а такие размышления вызывали сомнения в самой реальности Пола и он даже не хотел думать об этом, тогда остается только одна возможность — они в самом деле знали друг друга, но воспоминания были изъяты из его памяти, и из ее тоже. Очевидно, что совершить такое могло, скорее всего, Братство Грааля. Найди объяснил ему их сущность и планы, а Азадор их подтвердил, хотя теперь не желает продолжать разговор на эту тему.
Но эти рассуждения привели Пола к другому вопросу, на который у него не было ответа. Зачем? Для чего понадобился им Роберт Пол Джонас? Почему они до сих пор сохраняют ему жизнь и держат его в своей такой дорогой системе, вместо того чтобы отключить? Или они не могли добраться до его тела? И почему, когда им почти удавалось схватить его, они его не уничтожили? Нет сомнений, что в этой виртуальной вселенной, где, как его предупреждали, опасность реальна, жуткие Близнецы могли просто сбросить бомбу ему на голову, когда обнаруживали его.
Зачем? Для чего понадобился им Роберт Пол Джонас? Почему они до сих пор сохраняют ему жизнь и держат его в своей такой дорогой системе, вместо того чтобы отключить? Или они не могли добраться до его тела? И почему, когда им почти удавалось схватить его, они его не уничтожили? Нет сомнений, что в этой виртуальной вселенной, где, как его предупреждали, опасность реальна, жуткие Близнецы могли просто сбросить бомбу ему на голову, когда обнаруживали его.
Никакого ответа на вопрос он не находил.
Пол попытался воспроизвести свои последние воспоминания, надеясь, что найдет, где начинается провал памяти, и получит какую?нибудь подсказку. Перед тем как начались его мытарства по разным мирам Сети, перед самым первым — симуляцией ужасов Первой мировой войны — было… что? Все воспоминания до этого момента были связаны с обычной жизнью, его весьма однообразным бытом — вот он идет утром по Аппер?стрит, тихое пощелкивание электрического автобуса, на котором едут на работу английские клерки, равнодушные друг к другу. Потом он выходит на станции с прекрасным именем Ангельская (она, конечно, не соответствовала своему названию, но что может соответствовать?), потом поездка на метро под шумной Нортерн?лайн до Бэнксайд. Сколько же дней начинались подобным образом? Наверное, тысячи. А который был последним перед тем, как воспоминания исчезают в серебристой дали? Его жизнь была такой обыденной, монотонной, и его друг Найлз любил говорить, что Пол торопится к зрелому возрасту, как другие торопятся на свидание с любимой или к другу, которого давно не видели.
Вспомнив Найлза, он вспомнил кое?что еще, что?то неуловимое, как далекий звук в ночи. Пристыженный своим другом, Пол начал сожалеть о своем еще недавнем прошлом, о днях юности, когда зимние каникулы в Греции или Италии были пределом мечтаний. Пол начал тяготиться своей нормальной бесплодной жизнью, где его почти не замечали, хотя в глубине души он знал, что ничего лучше, чем короткое несчастное любовное похождение или отпуск в более экзотическом месте, чем Восточная Европа или Борнео, у него не будет.
И вот однажды Найлз сказал… сказал…
Ничего! Он не мог вспомнить, воспоминания скрывались где?то за серебристым облаком. Что бы ни сказал его друг, теперь не узнаешь, не важно, насколько мудры были слова и насколько сильно Пол старался. Память не возвращалась.
Поняв всю бессмысленность попытки проникнуть в темные уголки своего сознания, Пол решил вернуться к механизму действия этой фальшивой вселенной, окружающей его. Если эта женщина, Ваала или как там ее, — он чувствовал себя идиотом, думая о ней как о «женщине?птице» или «ангеле», — тоже находится в Сети, почему она появляется в таких разных образах, а он при этом всегда Пол Джонас, несмотря на периодическую смену одеяния? Как может у нее быть несколько воплощений, как случилось тогда у костра на продуваемом ветром берегу Итаки, когда Пенелопа и ее крылатое воплощение встретились нос к носу?
«Скорее всего, она не реальная женщина, — решил он, и неожиданный ужас объял его. — Наверное, она просто программа, как и все остальные в этом отвратительном месте. Ну, может быть чуть более сложная, но на самом деле не больше человек, чем электрическая точилка для карандашей».
Но тогда все это означает, что за исключением нескольких путешественников — «сирот», так, кажется, она их называет? — таких как Азадор и Элеанора, он совсем один в этом шапито.
«Не хочу этому верить. — Величие небесного купола потеряло для него всю прелесть, — Я не могу себе позволить в это поверить. Она знает меня, а я ее. Они просто похитили мои воспоминания, вот и все».
Имеет ли ее многоликость что?то общее с Панки, той странноватой парочкой, похожей на двойняшек, но не двойняшек? Здесь есть над чем подумать, но информации не хватает.
В чем бы ни заключалась истина, нельзя не признать, что плутократы, о которых рассказывал Нанди, создали настоящее техническое чудо — чего стоит один только поход через океан, реальнее самой реальности. Он вполне мог стать сенсацией в сетевых таблоидах. Прав ли Азадор, утверждая, что вся система зиждется на украденных у детей воспоминаниях? А если это так, то как она работает? И что же должно произойти, когда они доберутся до Трои?