У него не было желания спешить к Дель Рею и его массивному другу, сидящим перед светящейся голограммой. Вся эта чепуха с мигающими огоньками отняла у него сына. Что в ней проку? Она даже не убивает, как огонь убил его жену, ее хоть можно было похоронить и продолжать жить. Зато это превращает людей в машины — машины, которые не работают, но выключить их нельзя. Толстяк в восторге от своих игрушек, но у Джозефа они вызывают только оскомину, которую не перебить даже фруктовым пивом. Когда Рени училась, она пыталась объяснить это безумие Джозефу, даже водила его в лабораторию. Она горела желанием показать ему, как люди делают то, что они смотрят в Сети, но уже тогда Джозефу все это показалось странным и непонятным. К тому же его раздражало, что дочь показывает ему столько всего, о чем он не имеет ни малейшего понятия. А теперь, когда оно забрало Стивена, а потом и Рени, у него пропал всякий интерес. Только усиливалась жажда.
— Джозеф! — Голос Дель Рея оторвал его от мыслей. — Иди сюда.
Длинный Джозеф вдруг понял, что стоит посреди комнаты уже довольно долго, абсолютно безучастный, как тряпичная кукла.
«Что со мной? — вдруг подумалось ему. — Во что я превращаюсь? Лучше бы я умер. Я думаю только о выпивке».
Но от таких мыслей он только еще больше захотел выпить.
— Эй, — обратился к нему Дель Рей, когда он подошел поближе. Огоньки от дисплея Слона расцвечивали его лицо, превращая в карнавальную маску. — Ты вроде говорил, что эта военная база очень секретная.
Джозеф пожал плечами:
— Так мне сказала Рени.
Слон глянул на высвеченные данные:
— База называется Осиное Гнездо, а не Улей.
— Да. Точно. Я вспомнил.
— Да, она секретная, но кто?то ей интересуется. — Слон взмахнул толстой рукой, и новый мигающий клубок фигур, чисел и слов появился в воздухе перед ним, — Видишь? Очень аккуратно, очень осторожно кто?то по кусочку осматривает базу.
Джозеф всмотрелся в дисплей, но для него все это было так же бессмысленно, как современное искусство.
— Возможно, это та француженка, как ее там, Мартина, Она там искала место для Рени. А еще они говорили про какого?то старика, он тоже мог.
— В последние два дня?
— Не знаю. — Он снова пожал плечами, но у него появилось неприятное ощущение в желудке, будто пиво было несвежее — Но база выглядит, будто ей давно не пользуются.
— В последние два дня?
— Не знаю. — Он снова пожал плечами, но у него появилось неприятное ощущение в желудке, будто пиво было несвежее — Но база выглядит, будто ей давно не пользуются. Эта Мартина отправилась с Рени и бушменом, не знаю уж куда.
— Кто?то что?то там разнюхивал. — Слон откинулся на спинку и сложил руки на груди. — Они проверяли линии связи и тестировали соединение. — Он нахмурился, — Там есть телефоны?
— Должны быть. Да, такие старые, их надо подносить ко рту.
— Думаю, кто?то пытался позвонить, — Слон ухмыльнулся и повернулся к Дель Рею: — Я дам тебе карты, но признаюсь, я очень рад, что мне не нужно туда идти.
Он взмахнул рукой, и яркие изображения исчезли, да так быстро, что на их месте образовалось темное пятно.
— Возьмите карты, нет ничего хуже, чем баловаться с секретами, которые уже не совсем тайна.
Ему было плохо и стыдно, но это не помешало ему прийти. Даже ему иногда требовалось утешение.
Он закрыл глаза и ощутил приятное дуновение ветерка, он отдыхал, окруженный безмолвными рабами, они обмахивали его опахалами в виде пальмовых ветвей. В жилище Исис всегда было прохладно — прекрасное убежище, где можно укрыться от пустыни, от дворцового шума, от тягот власти. Одна его часть, железная, холодная, сейчас примолкла. Нелегко добиться этого — он привык повелевать, привык скрывать свои мысли; эта его часть стала особенно важной в последнее время, — но иногда нужно расслабиться. Он и так давно не приходил сюда.
Даже с закрытыми глазами он почувствовал ее появление, для него присутствие Исис было как свежий ветер в жару. Ее запах наполнял комнату, запах кедра, пустынного меда и чего?то неуловимого.
— Мой долгожданный господин, — голос ее был мелодичным, как серебряные колокольчики. — Ты оказываешь мне честь.
Она стояла у двери, стройная как тростинка, в светлом ситцевом платье цвета лунного света, босая. Ее слабая улыбка взволновала его, как может взволновать когда?то любимая песня, услышанная годы спустя.
— Ты побудешь со мной? Он кивнул.
— Тогда это счастливый день для меня. — Она хлопнула в ладоши, в комнату неслышно вошли проворные молчаливые рабы, один нес бокалы и кувшин, другой — целый поднос с засахаренными фруктами.
— Позволь, я угощу тебя, муж мой, — промолвила Исис — Забудем на время о мире с его тревогами.
— На время, да. — Осирис устроился поудобнее на кушетке, отгоняя обычную для него настороженность. Он любовался, как богиня разливала по бокалам пенистое пиво, движения ее были совершенны.
— …Представляешь, вернувшись, я обнаружил, что эти два слабоумных позволили разгореться серьезному восстанию в мое отсутствие. А когда поняли, что им не справиться, напали на храм Ра и убили его стражей, Дуа и Сефа.
— Твой гнев, наверно, был безграничен, муж мой. — Ее сочувствующий взгляд был само совершенство, он был полон сожаления о причиненных ему неудобствах.