— Кто ты такая? Как мы сюда попали? Где находится черная гора, о которой ты мне говорила?
Пенелопа смотрела на него, как загнанный в угол зверек.
Так трудно было сохранять спокойствие, когда хотелось кричать. Пол ждал слишком долго, его швыряло, трепало и носило с места на место, а он был лишь объектом и никогда действующим по своей воле человеком. Он беспомощно наблюдал, как на его глазах убивали единственного во всей вселенной друга. Но теперь беспомощности пришел конец.
— Тогда расскажи мне хотя бы о черной горе. Как ее найти? Ты помнишь? За этим я пришел сюда. За этим ты послала меня сюда.
Она склонилась еще ниже. Фонтан искр вырвался из костра и унесся с ветром.
— Не помнишь? Тогда мне придется спросить богов.
Пока он опускался на песок, Евриклея нервно пискнула:
— Это, конечно, мясо овцы, мой господин? Черной овцы, мой господин?
Он принялся постукивать ладонями по песку в медленном ритме, а Евриклея пыталась сообразить.
— Это баран. Спокойно, сейчас вспомню.
В ней чувствовалась тревога и озабоченность.
— Это, должно быть, жертва…
— Тихо. — Он замедлил ритм ударов по земле и принялся декламировать нараспев:
Приветствую тебя, Аид незримый, сын Крона старого.
Брат Зевса?Громовержца.
Приветствую!
Приветствую тебя, хозяин темноты,
Гадес, монарх подземный, Король немого королевства.
Приветствую!
Прими ты плоть, о господин глубин бескрайних.
Прими ты жертву
И услышь мою молитву.
Пол замолчал. Он вызывал бога Смерти, там, где находился, это было не хуже и не лучше, чем кладбище или умирающий мальчик?неандерталец.
— Пришли мне женщину?птицу! — воскликнул он, продолжая отбивать дробь по песку. — Скажи ей, что я хочу с ней поговорить, я хочу, чтобы эта женщина — Пенелопа — увидела ее!
Слова прозвучали неуклюже, без той поэтичности, что звучала в молитве, тут он заговорил словами женщины из сна:
— Приди к нам! Ты должен прийти к нам!
Тишина. Ничего не произошло. Рассерженный Пол начал отбивать другой ритм.
— Приди к нам!
— М?м?мой господин, — Евриклея начала заикаться. — Я думала, ты хочешь попросить помощи у Афины?Защитницы, которая с давних пор благоволит к вашей семье, или у великого Зевса. Я могла предположить, что ты попросишь прощения у повелителя океана Посейдона, которого, как говорят, ты обидел, за что он не давал тебе вернуться домой. Но это, это, хозяин!..
Пол почувствовал отзыв на последние удары по песку — эхо было беззвучным, но Пол ощутил, как звук идет вглубь. Свет костра стал тусклее, будто Пол смотрел на него через толщу воды или будто изображение передавалось с искажением.
Свет костра стал тусклее, будто Пол смотрел на него через толщу воды или будто изображение передавалось с искажением.
— Что ты сказала? — Внезапная тревога усмирила его нетерпение — страх рабыни был неподдельным и сильным. Ее хозяйка Пенелопа уже ничего не чувствовала, на изможденном, неподвижном, белом как саван лице живыми были только лихорадочно блестевшие глаза. — Что ты хочешь сказать, женщина?
— Господин, ты не должен возносить молитвы… этому… подземному! — Евриклея задыхалась. — Неужели годы странствий… в дальних странах лишили тебя… твоей памяти?
— А почему нельзя? Разве Гадес не бог? Разве люди ему не молятся? — Пол вдруг почувствовал, что у него противно похолодело внутри.
Старая служанка всплеснула руками, похоже, она потеряла дар речи. Земля под ногами Пола стала упругой, как барабан, и пульсировала в медленном, сдержанном ритме. Но удары становились все сильнее.
«Это не просто так, я знаю, это не просто так… или?..»
Ее двойник — Пенелопа — с трудом поднялась на ноги и пошатнулась, когда песок под ногами вдруг стал зыбким, а женщина?птица стала появляться из дыма в виде одноцветного, полупрозрачного серого ангела, крылья которого исчезали в дымке. Лицо видения было странно бесформенным, как у размытой дождем статуи Подземного Владыки, стоящей в нише на другом конце острова. Судя по потрясенному выражению ее лица, Пенелопа узнала свой образ даже в такой бледной копии.
Бесплотное лицо повернулось к Полу:
— Что ты наделал, Пол Джонас?
Он не знал, что ответить. Все, что он планировал, все, на что надеялся, рухнуло. Поверхность земли превратилась в тонкую оболочку над невероятно глубокой ямой, в которой шевелилось нечто огромное и неизбежное, как раскаяние.
Ангел затрепетал, отчего дым заклубился. Даже в призрачном виде Пол ясно различал очертания женщины?птицы из замка великана, и, несмотря на ужас, его влекло к ней.
— Ты вызвал того, кто зовется Иным, — промолвило видение. — Теперь он ищет тебя.
— О чем ты говоришь?
— Ты вызвал его. Того, кто все это создал. Зачем ты сделал это? Он ужасен!
Несмотря на смятение, Пол отметил, что слышит, как Пенелопа стонет от ужаса. Она лежала на земле и посыпала себе голову песком, словно хотела зарыться в него. Пол поставил ее на ноги, отчасти потому, что хотел помочь, отчасти оттого, что разозлился на упрямство царицы, которое и привело их сюда.
— Ну, посмотри! Это — она! — крикнул он призрачному ангелу. — Ты послала меня к ней, но она не могла сказать мне, куда идти. Я хотел, чтобы она сказала, где находится черная гора.
Ни видение, ни Пенелопа не хотели смотреть в глаза друг другу. Когда Пол подтолкнул свою жену к ее другому воплощению, ангел задрожал, рябь прошла по бесплотному телу, а крылья затрепетали.