Во сне заблудившийся ребенок описал ему внешность Телемаха, которого Пол еще не встречал: красивый, с темными вьющимися волосами, но при этом, как и Гэлли, косоглазый. Мальчик плыл в лодке по темной реке, над которой стелился туман, он звал Пола по имени. Полу очень хотелось удержать его, но, как это почти всегда бывает во сне, он не мог ни пошевелиться, ни окликнуть мальчика, и тот постепенно исчез в белом небытии.
Полу очень хотелось удержать его, но, как это почти всегда бывает во сне, он не мог ни пошевелиться, ни окликнуть мальчика, и тот постепенно исчез в белом небытии.
Пол заплакал от беспомощности, холодные от ветра слезы оросили лицо, но, несмотря на страдания, он ощущал некоторое удовлетворение: явление во сне Гэлли, плывущего по реке в долине Смерти, могло означать только то, что он все делает правильно. Пол сел, способность думать медленно возвращалась. Берег был пуст, если не считать нескольких рыбачьих лодок, чьи владельцы ушли домой ужинать. Стало совсем темно, а костер, который он старательно развел днем, угасал. Пол вскочил и добавил в него кипарисовых веток, как ему советовали, а потом докладывал более крупные куски плавника, пока пламя снова не разгорелось. В то время как он занимался костром, окончательно стемнело. Звезды сияли на незнакомом Полу небе.
На берегу послышались голоса, будто они выжидали, когда Пол закончит все приготовления.
— Вон там, где горит костер, видите, госпожа?
— Но это так странно. Ты уверена, что это не лагерь бандитов или пиратов?
Пол поднялся.
— Сюда, моя госпожа, — позвал он. — Не бойтесь, здесь нет бандитов.
Из темноты вышла Пенелопа, плотно укутанная в шаль, на освещенном огнем лице читалась тревога. Евриклея, хоть была постарше, да и ноги у нее были покороче, не отставала от хозяйки.
— Я привела ее, хозяин, — объявила служанка. — Как ты просил.
— Спасибо. — Он, конечно, должен был сказать что?то более поэтичное, но это Полу никогда не давалось. Его версия Гомера была бы чисто прагматической.
Пенелопа нервно хохотнула:
— Это что, какой?то заговор? Моя старейшая и любимая служанка, ты предала меня этому незнакомцу?
— Значит, ты все еще не узнаешь меня? — Пол покачал головой. — Неважно. Я не обижу тебя, обещаю. Клянусь всеми богами. Присядь, пожалуйста.
Пол вздохнул. Когда он планировал эту встречу, идея казалась разумной: вместо того чтобы бороться с симуляцией, Пол решил принять образ мышления ее героини и таким образом безболезненно вернуть женщине рассудок и сделать ее полезной для себя, что соответствовало намерениям alter ego нынешней Пенелопы.
— Вообще?то, — сказал он, — я собираюсь просить помощи у богов.
Пенелопа глянула на Евриклею и грациозно опустилась на песок. Бледное растерянное лицо затеняла обрамляющая его темная шаль и еще более темные волосы, редкая седина была не видна при свете звезд. Огромные глаза женщины казались черными, как сама ночь.
Рабыня передала Полу бронзовый нож, завернутый в тряпку. Он вытащил свой узелок, развязал его и достал заднюю часть тощей овцы, заработанную на починке загона у шурина Евмея. Пол считал, что это жалкое жертвоприношение, но Евмей, к которому он сначала обратился за свининой для жертвы, уверил Пола, что черный баран — единственно правильный выбор. Полу ничего не оставалось, как довериться значительно большей осведомленности местной марионетки.
Пенелопа молча с тревогой наблюдала, как Пол сделал жертвенник над костром, а потом, по совету Евмея, срезал мясо и жир с костей. Кости Пол положил на жертвенник, а мясо и жир поверх них. Почти сразу над костром появились струйки густого дыма. Пол почувствовал не только соблазнительный аромат жареного мяса, но и чего?то более таинственного, древнего, волнующего — запах жертвоприношения, платы за страх, запах человеческого смирения перед могущественной и безжалостной вселенной.
— Я не понимаю, — тихо сказала Пенелопа. Ее огромные глаза неотрывно следили за Полом, будто бы он был диким зверем. — Что ты делаешь? Почему я здесь?
— Ты думаешь, что не знаешь меня, — ответил Пол.
Он старался говорить ровным голосом, но начал ощущать странное возбуждение, чего никак от себя не ожидал.
Он старался говорить ровным голосом, но начал ощущать странное возбуждение, чего никак от себя не ожидал. Явление бедного мертвого Гэлли во сне, потрескивающий огонь костра на ветреном берегу, женщина, чье лицо так долго было его единственным талисманом, сидевшая напротив у огня, — все вместе вызывало ощущение, что Пол наконец приблизился к чему?то реальному, чему?то очень важному.
— Тебе так кажется, но боги вернут твою память.
Сейчас он был уверен, что все делает правильно. Сознание Пола прояснилось. Он не будет больше плыть по течению, он подчинит симуляцию ее же правилам и заставит работать на себя.
— Они пошлют кого?нибудь, кто поможет тебе вспомнить.
— Ты пугаешь меня.
Она повернулась к Евриклее. Пол был уверен, что та переубедит Пенелопу, но рабыня выглядела столь же несчастной, как и ее хозяйка.
— Тогда просто расскажи, что мне нужно знать. — Пол отступил от костра и распростер руки. Ветер развевал его легкое одеяние, но Пол чувствовал только жар от огня.