Год Дракона

— А разве нет?

— Да. Обязательно. Теперь, увидев в телевизоре, как живем мы, они хотят так тоже, только бесплатно. Они не хотят для этого работать. Не хотят пользоваться восхитительной системой ипотечного и потребительского кредитования. Потому что они чувствуют, как звери, что все это дерьмо не для них, а для гламурчиков и топ-менеджеров, которые-то и есть настоящие красивые живчики на красивых ландшафтах. А им этого никогда не получить. И все это так великолепно наложилось на ислам, что впору просто диву даваться. А корпорации думали, что увиденного в телевизоре будет достаточно, чтобы продавать всем подряд машинки, тряпки и колу. И пушки, конечно… Эти придурки, начитавшиеся в полосочку Фукуяму и Маркса, ничего не понимают. Совсем ничего. Они думали, что люди кинутся к ним в рабство за гроши. Но этого не случилось. А они думали, что положили мир себе в карман, как четвертак… Вот это вряд ли. И теперь они даже не представляют себе, что делать со всем этим ужасом, который они учинили. Они никогда не признаются, что это именно они поставили наш мир на край пропасти. Пришлось нам вмешаться и начать наводить порядок. Разумеется, это никому не нравится. Ни корпорациям, ни шейхам, ни тем, кому они раздали говорящие ящики. Ну, ничего не поделаешь. Что выросло, то выросло…

— Вы надеетесь — всерьез надеетесь — навести вашими методами порядок? Или то, что вы называете порядком?

— Обязательно. Мне жаль, что половина из этих несчастных захлебнется в крови, пока вторая половина — возможно меньшая, чего я вовсе не исключаю, — не поймет, что бесплатно ничего не бывает. Что все равно придется работать, что отобрать и поделить не получится. Да и начал я, как вы уже имели честь убедиться, отнюдь не с них… Просто уже довольно поздно сюсюкать. Слишком поздно… Мне действительно жаль, пани Елена. До слез, до ужаса жаль. Но нет выхода. Поверьте, просто нет. Мы и так делаем все, что можем. Пугаем их изо всех сил, чтобы избежать невинных жертв. Но получается плохо.

Поверьте, просто нет. Мы и так делаем все, что можем. Пугаем их изо всех сил, чтобы избежать невинных жертв. Но получается плохо. А еще всякая мразь путается под ногами — лукашенки всякие, мугабе, ким-чен-иры, и вы постоянно хватаете нас за штаны… А мы ведь не боги, пани Елена. Понимаете? Мы люди…

У Елены мороз пробежал по коже, — столько боли было в его голосе, что она просто не могла поверить своим ушам. И снова поймала себя на мысли, что начинает верить ему. Верить всему, что он говорит… Почти всему. Но мысль о том, что воевать непременно придется, ей просто ужасно не нравилась. Да, да, все верно он говорит, но как же можно начать войну?! Такую войну…

— Но вы собираетесь воевать, хотя и проливаете тут передо мной крокодиловы слезы. И ваша армия готова к войне.

— Вас просто так взбесил наш отказ от республиканских институтов, что вы больше ничего вообще не хотите видеть. Думаете, мы не знаем или не понимаем этого?

— Напрасно вы так считаете. Мы видим, и хорошее мы тоже видим вполне отчетливо. Но мы не собираемся вас за это хвалить, потому что когда хорошо — это нормально. Так должно быть. А вот за то плохое, что вы делаете, мы будем трепать вас совершенно безжалостно…

— Да сколько хотите, — весело оскалился Майзель. — Только, пожалуйста, конкретно и по существу.

— Пожалуйста. Сейчас я вам выдам конкретно и по существу. Вы разве не понимаете, что трехсоттысячная воюющая армия — это непомерная для нашей страны и нашего народа нагрузка, в первую очередь — демографическая?! Черт с ними, с деньгами, я понимаю, что вы их все равно найдете…

— Это лучшие солдаты на свете, — улыбнулся Майзель. — Не хуже гуркхов, мы столько сил положили на это…

— Прекратите юродствовать, — рассвирепела Елена. — Они погибают в ваших геополитических игрищах!

— Погибают, — кивнул Майзель, и лицо его потемнело. — Но они погибают в бою. Хотя мы и делаем невозможное, чтобы это случалось как можно реже, они все-таки гибнут. Вы думаете, нам нравится это?! Просто нельзя, невозможно иначе… Если бы я мог всех их заслонить… Но они не примут это. Никогда. Это молодые мужчины, пани Елена, они полны сил и желания сделать что-нибудь стоящее и настоящее. И они идут в армию, в спасательные подразделения, в бой со стихией и со всякой нежитью. По-вашему, было бы лучше для них погибать от героина и иммунодефицита?! А экономика не резиновая. Да и не все, в конце концов, способны и хотят стоять у конвейеров и торговать пирожками и галстуками. Есть целый слой людей, которые должны непременно сражаться. Они не могут быть лифтерами и клерками. Они рождены солдатами и должны ими стать. А если они вынуждены проводить жизнь перед телевизором, они не живут ее, а переживают, пересиживают… Они несчастны от такой жизни, они страдают, понимаете, пани Елена?! Как я сам, например. Как вы, наконец. Мы просто даем им шанс…

— Вы просто задурили им головы своими сказками про рыцарей и красавиц, про королей и драконов, про бремя белых… И вместо того, чтобы научить их жить в гармонии с реальностью, вы заставляете их метаться в попытках эту реальность изменить!

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223