— Ты в своем уме?
— Данек…
— Величество. Твоя жена — даже не блондинка. Это ты блондин. Я тебя поэтому так и люблю.
— Перестань, Данек. Я же знаю тебя, как облупленного. И про Марину… Разумеется, я ничего такого не думаю. Я верю вам обоим, как себе и даже больше.
— Ну, спасибо. Рублем одарил.
— Пожалуйста. Но дело не в этом. Дело в том, что авторы этой комбинации хотят нас с тобой не просто поссорить… понимаешь?
— Понимаю. Почему мне не доложили об этом?
— Потому что я попросил Богушека ничего пока тебе не говорить. И это еще не слух даже, а так, прощупывание. И поэтому у нас есть шанс это прекратить.
— Давай я их куплю. Или сотру. Кто это?!
— Это неважно сейчас. Я потом дам тебе посмотреть… Ты не можешь не понимать, что нет лучшего способа подтвердить основание слухов, чем уничтожить их первоисточник.
— Это какая-то многоходовка?
— Пока не знаю. Может быть. Разведчики работают. Может, просто импровизация, залп по площадям. Не могу сейчас ничего определенного сказать.
— И что ты собираешься делать?
— Мы тут посовещались…
— С кем?!
— С Мариной.
— Ты… ты сказал ей?!
— Конечно, я сказал ей, — рявкнул король. — Разумеется, сказал. А с кем, по-твоему, я еще могу это обсуждать?! С Госсоветом? С Гонтой твоим?!
— Ну, хорошо. Ныряй дальше, величество.
— Мы решили, что тебе следует стать несколько более публичной персоной, чем сейчас.
— Это как?!
— Нужно написать о тебе.
— Обязательно. Конгениально. Что написать?
— Не знаю. Очерк. Книгу. Например.
— Обязательно. И кто ее будет писать? Ты? Или я сам? Или твой биограф? А давай лучше кино закажем, величество. Спилбергу. Нет, лучше этому, который «Валленштейна» для нас снимал, Камерону. Или…
— Ты не заткнешься?
— Прости, величество. Я…
— Понятно, что ты. Я тоже. Имя Елены Томановой тебе что-нибудь говорит?
— Говорит. Обязательно. Говорит, что ты сбрендил.
— Неужели?
— Она меня ненавидит.
И тебя за компанию. И пишет про меня черт знает что.
— Да. Но ни разу не перешла на личность. Ни разу.
— Да? Это точно?
— Абсолютно.
— Интересно. А почему?
— Потому что она человек чести и долга, Данек.
— О-о…
— Не «о». Именно так. Ты читал ее последнюю книгу?
— «Ярость пророка»? Да. Читал.
— И как тебе?
— Я думал, ее друзья-интеллигентишки просто разорвут ее на части. Но нет… У них даже на это не хватает яиц.
— Я не о том.
— Я понимаю, величество. Ты знаешь, я всегда радуюсь, когда умные и великодушные люди, несмотря на весь свой ум и великодушие, начинают вдруг осознавать очевидные вещи. Я был удивлен. И содержанием текста, и теми чувствами, которые за ним стоят. Возможно, она действительно что-то такое поняла, когда моталась по Чечне и Пакистану…
— Но твои масс-медиа не стали ее хвалить…
— Ну, для чего ж так человека подставлять, — усмехнулся Майзель, глубоко затягиваясь. — Как говорится, с такими друзьями врагов не нужно…
— Да уж, — Вацлав кивнул, выпуская в потолок одно за другим несколько колечек дыма. — Я тоже был удивлен. И обрадован. Я попросил Марину ее прочесть… Мы подумали, — чем черт не шутит… Если она так хорошо схватывает суть… Может быть, у нее получится написать о тебе? Настало время основательно потрудиться над улучшением твоего имиджа.
— Это она-то мой имидж улучшит?!
— Только она и может это сделать, Дракон.
— Так. Ясно. И как ты себе это мыслишь?
— Поговори с ней. Кстати, она красотка.
— Ты что?! Ты хочешь, чтобы я затащил ее в постель?!
— Молодая, интересная, умная, одинокая. То есть, я хотел сказать, свободная. Мне было бы много спокойнее, если бы это случилось.
— Это ведь шутка?
— Ну… Почти. Поговори с ней. Мы с Мариной не видим другого выхода.
— Ты думаешь, это решит проблему?
— Ты подаешь слишком мало информационных поводов.
— Я?! Мало?!
— Ты лично — мало. Особенно в этом направлении.
— Что мне делать?! Я не гламурчик, мне некогда…
— Для пани Габриэлы ты время выкроил, — улыбнулся Вацлав.
— Величество… — Майзель жалобно скривился. — Ну ты что, в самом-то деле…
— Ладно, ладно, — король вздохнул. — Кроме всего прочего, это было еще и очень давно. Так что ты знаешь, что тебе делать.
— Хорошо. Я поговорю с ней.
— Не через полгода. И не через месяц.
— Уже бегу. Только тапочки переодену.
— Не ерепенься. Мы пригласили нескольких журналистов из международного пула, чтобы обсудить некоторые моменты… В субботу. Пани Томанова, разумеется, в списке приглашенных. Она никогда прежде на подобных встречах не бывала, ты знаешь, она не из тех, кого можно без оглядки использовать по делу.
Пани Томанова, разумеется, в списке приглашенных. Она никогда прежде на подобных встречах не бывала, ты знаешь, она не из тех, кого можно без оглядки использовать по делу. У нее всегда свой взгляд, и не только на нас с тобой… В общем, Марина будет беседовать с ней в библиотеке. Просто зайди туда, и все.
— Второй план?
— Разумеется, есть второй план. Если получится то, что задумано, то мы ее друзей из Нового университета просто переедем.
— Какая нетривиальная мысль, величество. Ныряй дальше, тут неглубоко.
Вацлав посмотрел на него так, что у Майзеля пропала охота веселиться:
— Мы хотели напугать только наших врагов. Но заодно и друзей напугали. Или тех, кто мог быть нашими друзьями… Кто должен был быть. Все очень близко подошло к пределу, Данек. Так больше нельзя. Да, мы живем слишком спокойно и сыто. Фронтир далеко, здесь, в стране, все просто замечательно, наши соседи — сплошь дружественные демократии, а то и союзные монархии… И на фоне этой буколики возникает всякое дерьмо про тебя и Марину…