Год Дракона

— Ну, хорошо, милая. Пусть будет — дядя Даник. Согласна?

— Согласна, — вздохнула Сонечка. — Мы к тебе в гости приехали?

— Да, милая.

— А у тебя есть кто-нибудь, мальчик или девочка, с которыми можно поиграть?

— Сонечка, — всплеснула руками Татьяна.

Майзель, улыбнувшись, покачал головой, — мол, порядок.

— Нет, милая. Но у меня есть друзья, и у них есть целых четыре маленьких девочки, с которыми ты сможешь поиграть, пока будешь у меня в гостях.

— А с тобой?

— Ну, и со мной, если тебе интересно. Такой вариант тебя устраивает?

— Устраивает, — все еще без улыбки ответила Сонечка. — А тетенька у тебя хотя бы есть?

— Нет, милая. Тетеньки у меня тоже нет…

Андрей с Таней не знали, плакать им или смеяться. Этот допрос был так не похож на то, как обычно вела себя их дочка с людьми, встреченными первый раз в жизни, что у них обоих просто пропал дар речи. А эти двое продолжали свой странный разговор:

— Совсем никакой нет?

— Нет, милая.

— А почему?

— Наверное, потому, что я очень много работаю.

— Тогда понятно, почему у тебя нету ни мальчика, ни девочки, — вздохнула Сонечка. — Без тетеньки только собачку можно завести или кошечку… А ты кем работаешь?

— Я? — Майзель замешкался было с ответом, но быстро выкрутился: — Пожарным, милая. Тушу огонь.

— Ух ты, — вдруг просияла девочка, — а каска блестящая у тебя есть?

— Обязательно.

— Ты мне ее покажешь?

— Покажу.

— Это хорошо, что ты пожарный, — девочка снова сделалась серьезной. — Ты сможешь себе какую-нибудь тетеньку из пожара спасти. Тогда можно девочку или мальчика… — Сонечка длинно и горько вздохнула. — Только это до-о-лго так… Дети так медленно растут… Пока с ними играть можно будет… Ну, поехали к тебе домой уже!

— Поехали, — Майзель легко поднял Сонечку и, посадив к себе на локоть, понес к машине. Она обняла его за шею и весело замахала родителям рукой.

Татьяна с Андреем молча двинулись следом. Их обоих просто душили слезы.

Майзель ехал совсем медленно, давая гостям как следует осмотреться. Татьяна во все глаза рассматривала великолепие чешской столицы. Андрей, хотя многое уже видел, тоже с удовольствием смотрел в окно. Наконец, первый шок у Татьяны прошел:

— Господи, деньжищи-то какие…

— Для хорошего дела ничего не жалко, — откликнулся Майзель. — Я для вас культурную программу подготовил, прокатитесь, увидите… Не только Прагу, кстати. Есть и в других местах что посмотреть…

— Я гляжу, ты тут совершенно… натурализовался, — с некоторой даже обидой в голосе проговорил Корабельщиков. — В Минск тебя не тянет?

— Я почти не помню себя в Минске, — вздохнул Майзель.

— В Минск тебя не тянет?

— Я почти не помню себя в Минске, — вздохнул Майзель. — Тебя помню, а себя — нет. Очень странно работает моя память с тех пор. И потом… Я еврей, Дюхон. И родина у меня там, где я ее себе устрою. Мне тут хорошо. Я здесь люблю все… И потом… Я тебе говорил… Я столько сюда вбухал, — не денег даже, деньги — говно… Души…

— А Израиль? — тихо спросила Татьяна.

— Был бы я Машиах [40] — тогда да.

— Я серьезно.

— Так и я ведь тоже. Ну, почти… Я даже субботу толком ни разу не выдержал, Танюша. Какой из меня, на самом деле, еврей? Так, одно название… — Майзель усмехнулся. — Я Андрею уже говорил… И если б я Вацлава не держал под микитки, он бы уже давно там все от чучмеков зачистил… Километров на двести стратегической глубины. Он меня чуть не каждую неделю донимает. Как пропустят с кардиналом и митрополитом по рюмочке абсента, так и начинается… Особенно кардинал зажигает… Королевский штандарт на башнях Иерусалима… Хрустальная мечта детства, можно сказать.

— Смеешься?!

— И в мыслях нет, Таня. Отец семейства, через два года юбилей будем праздновать — полсотни ему стукнет, а все одно как мальчишка. Хлебом не корми — повоевать дай.

— А чего ж не даешь?

— Не время, Дюхон. Еще не время… Мало победить — нужно еще суметь воспользоваться плодами победы. И Израиль должен созреть… Нельзя там с кондачка ничего делать. Святая земля… Да и держатся они пока еще совсем недурно без прямого вмешательства…

— А они на тебя не обижаются?

— Обижаются. Мне не привыкать. На меня многие обижаются. Русские, например…

— За что?

— За то, что ученые и специалисты бегут к нам, а шпионить отказываются. Ну, не бегут… Просто мы создаем здесь для них тепличные условия. Не мешаем им сумасшедшие совершенно вещи делать. Вихревые двигатели, магнитодинамические реакторы, ионные реакторы для нефтеперегонки… Да, всего не расскажешь…

— И что? Есть отдача?

— Есть, конечно. И будет. То ли еще будет, — он усмехнулся, как показалось Андрею, загадочно и зло. — Вот и бесятся. За то, что это мы, а не они, первыми поддержали сербов. За то, что мы хотели помирить их с чеченцами и помешать их тупым солдафонам мутить свой кровавый гешефт…

— А можно было?

— Русскому императору удавалось держать вайнахов в узде. Даже больше… Служили империи верой и правдой.

— Империи больше нет.

— Вот в том-то и беда… За то, что теперь уже поздно что-то исправлять… Как будто мы хоть каплю в этом виноваты. За все, ребята. За все, что получилось у нас и не получилось у них…

— Ну, русские на всех подряд, кроме себя, обижаются, — усмехнулась Татьяна, и Андрей удивленно на нее посмотрел. Он столько нового про свою жену узнал за последние две недели, что ему иногда не по себе становилось. — Ментал такой… Всех не перебреешь.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223